мокрый снег и лужи. – Хорошо, что хоть одно понятно – демоны. Ладно. Но вот еще вопрос такой. Лебедь сказала, что Зодчий Теней намерен призвать Азатота. Вот это мне совсем уж не понятно. Азатот – мерзкий повелитель и бог Древних. Он обитает в самом центре бесконечности, внутри истинной черноты, окруженной первозданным хаосом. И он – двигатель его и двигатель всего движения. Азатот – в противоположность Йотсот-тоту, бесконечно сжатая сущность движущей сути, антипод бесконечности и хаоса. Азатот – нечто максимально глобальное по сути своей. Как же можно его призвать? Это каламбур получается. К тому же, Иные Боги ведь никогда не являются сами. Они являют себя через своего посланника – тысячеликого, незримого и незапоминаемого Ньярялхотепа. Разве не так? Что же тогда?..
– Сорви все догмы Некрономикона, – возразил Тамплиер. – Забудь трактовки Лавкрафта и прочих смертных. Забудь текст древней книги. Проникнись лишь духом мерзости, таинства, могущества и страха сказаний Некрономикона. И повтори в себе, что никто, никто не знает абсолютно ничего определенного о тварях из этой книги.
– Но ты же сам говорил, что демоны не материальны и не могут воплощаться, – не унимался Марк.
– Говорил, – кивнул Берсерк, повернувшись к Драгомирову. – Но я лишь человек. Человек предполагает, а Бог располагает. Я ничего не знаю об Азатоте кроме того, что нельзя допустить его призвания. Да и к тому же, кто говорит, что призвать – значит, воплотить. Жизнь – не фильм ужасов, где Дьявол является в виде чудища с рогами и крушит все вокруг. В жизни все всегда страшнее и обманнее. Для Ктулху и Азатота наш мир закрыт Древними Печатями. Призвать их – значит сломать печати, пустить их в наш мир. Я не знаю, нужна им материализация, или нет, каковы их цели и методы. Ведь демонам, испокон веков искушающим род человеческий, только на руку их незримость и «несуществование». Ясно одно – нельзя допустить призвание Ктулху, Азатота и Древних. Это грозит огромными бедами.
Марк ничего не ответил и продолжил молча идти рядом с охотниками на ведьм. Когда оба вернулись ко двору Доброслава, Берсерк бесцеремонно, никого не спросив, открыл ворота и, достав из кармана ключи, отпер Ауди, словно бы это была его машина. Когда же Тамплиер садился за руль машины, полурасстегнутая куртка обнажила новую деталь, дотоле не замеченную Драгомировым. Видимо, тот был слишком отвлечен на дивный пруд и саму Лебедь, когда Берсерк раздевался и не заметил под курткой того двойную нагрудную кобуру с пистолетами. Надо сказать, это несколько насторожило Марка, но вида он не подал.
– Так куда мы едем? – спросил он, в последний раз оглядывая волшебный славянский лес. – Лебедь говорила загадками, тебе это помогло?
– Конечно, – кивнул Тамплиер, аккуратно, но уверенно проезжая по ухабистой, едва похожей на лесную дорогу, тропе. – Она сказала о его братьях. К ним мы и поедем.
– И кто же это? – поинтересовался Драгомиров, решив наверняка удостовериться в своих догадках.
– Сатанисты, – ответил
