пульс, решив помочь пострадавшему. Но после резко встал. Желание обрести тайные знания и, главное, возможность воскресить жену, оказались несравнимо сильнее. И Драгомиров, бросив осудительный и очень злой взгляд на Берсерка, сделал шаг к нему. Тот не отреагировал никак, и двое вошли в бывший спортзал.
В зале было темно. В углу стоял старый и пошарпанный дизельный генератор, от которого, видимо, и питались энергией осветительные приборы – два мощных прожектора, проволокой привязанные в углах к потолку и четыре софиты, приделанные к стенам. Прожекторы не горели, а софиты освещали подиум – множество старых парт, составленных друг к другу и покрытых огромным куском брезента. Неподалеку от сцены стояли два старых дивана, широко используемые во время групповых изнасилований и просто группового секса, разумеется, носивших некий церемониальный и инициаторный смысл. В зале было человек семьдесят, или даже сто, и Марку сразу стало неподдельно страшно. Все слушали своего лидера. Тот, был облачен в черную шелковую мантию с капюшоном и опоясан окованным широким ремнем с мечом в ножнах. Выглядело это внушающе, хотя меч носил лишь символический характер и не был кровавым орудием убийства или пыток. Скорпион имел длинные, прямые черные волосы и говорил с большим артистизмом и почти экстазом. Голос его звучал жестко, но красиво:
– «Из сей бесплодной пустыни стали и камня я возвышаю свой голос, дабы смогли вы услышать его. Востоку и Западу я подаю знак, Северу и Югу я даю знать: смерть слабым, богатство сильным! Откройте глаза, дабы видеть, о люди, чей разум заплесневел; слушайте меня, недоуменные миллионы. Ибо я восстаю, чтобы бросить вызов мудрости мира; подвергнуть испытанию «законы» Человека и «Бога»! Я испрашиваю суть его Золотого Правила и хочу знать, зачем нужны его десять заповедей. Ни перед одним из твоих печатных идолов я не склонюсь в смирении, и тот, кто изрек: «Ты должен» – есть мой смертный враг! Я погружаю свой указующий перст в водянистую кровь твоего бессильного, сумасшедшего Спасителя и пишу на его иссеченном терном челе: «Вот истинный принц зла – царь рабов!». Ни одна седая ложь да не станет правдой для меня, ни одна удушливая догма да не стеснит мое перо! Я освобождаюсь от всех условностей, которые не ведут к моему земному благополучию и счастью. Я воздвигаю в неумолимом посягательстве знамя сильных! Я впериваюсь в стеклянный глаз твоего страшного Иеговы и тяну его за бороду; я воздымаю топор и вскрываю его изъеденный червями череп! Я выбрасываю содержимое философски отбеленных гробниц и смеюсь с сардонической яростью!»25.
– Скорпион! – крикнул Берсерк и ринулся прямо на сцену. Паства зароптала, но никто его не остановил. – Браво! Твоя «проповедь», как и прежде, увлекает.
– Что тебе нужно? – спросил Скорпион. Чувствовалось, что он весь напрягся и занял удобную для прыжка со сцены позицию. – Ты в храме Сатаны! Остерегайся!
– Нет храма, кроме Божьего! – огрызнулся Берсерк и добавил тихо. – Я пришел не за тобой и не за твоими. Хотя, когда-нибудь приду. Есть разговор.
Данный монолог – первая глава «Книги Сатаны» Антона Шандора Ла Вэя.
