Это возвращались в улей пчёлы, которые разлетелись по деревне, и тётя Таня пересчитав их, поняла, что рой восстановится. На танцы тётя Таня с нами больше не ходила. А в последний вечер, перед нашим отъездом, включила дома магнитофон, и мы с ней от души потанцевали. Домой мы уезжали с подарками – тётя Таня налила нам по трёхлитровой банке мёда. «Гречишный» – сказала она.
Божий жернов
Двадцать второго июня мне позвонила приятельница – «Приходи, посидим, соскучилась». Да уж, не виделись лет пять, а то и больше. С возрастом всё меньше и меньше потребность вот так просто посидеть с кем-то на кухне за долгими разговорами. Жизнь разводит, да и говорить становится не о чем. И когда неожиданно появляется из прошлого, не самый близкий тебе человек, становится просто любопытно – а чего надо-то?
Дашка, вернее Дарья Ивановна, много лет проработала в городской библиотеке. По молодости мы состояли в одном комитете комсомола, активно общались, гуляли вместе на днях рождения и свадьбах общих знакомых. Потом комсомол ушёл в прошлое, и лишь изредка она оказывалась за стойкой в библиотечном абонементе, когда я приходила поменять книги. Дежурное – «Привет, как дела?», иногда кофе в закутке за стеллажами. Чаще с ней виделся мой сын, потому что ходил в библиотеку регулярно. И вот в один прекрасный день, Дашка не просто со мной не поздоровалась, она попросила коллегу меня обслужить, а сама торопливо вышла. Я по натуре фаталист, поэтому только пожала плечами. Я сдала книги и больше в библиотеку не приходила.
И вот я звоню в знакомую дверь, и мне подозрительно быстро открывают. «Значит, смотрела в окно и видела, как я пришла. Не ожидала такого нетерпения». Дашка носится со мной, как с писаной торбой. «Так, дело серьёзное». Я не хочу тянуть время и задаю вопрос в лоб:
– Даша, зачем ты меня позвала? – Дашка молчит, опустив глаза, она внимательно рассматривает содержимое своей чашки с чаем. – Даша, не молчи! Если тебе нечего сказать, я пойду домой.
– Женя, я должна перед тобой извиниться. – Наконец выдавливает из себя Дашка. По её тону я понимаю, что извиняться ей совершенно не хочется, как говорят молодые – просто в лом, но видимо другого варианта нет.
– Ну и? – Я не хочу ни о чём спрашивать. С моей точки зрения необъяснимым остался только её уход из-за стойки, в мой последний визит в библиотеку.
– Я тебя предала. Из зависти…
– Интересно. И как ты могла меня предать? А главное, чему ты могла позавидовать?
Мне становится скучно. Дашка претендует на какую-то драму, а я даже предположить не могу, в чём дело. Мы, некоторое время, молча, смотрим, друг на друга, и вдруг Дашка резко встаёт, и выходит из кухни. Она тут же возвращается и протягивает мне конверт. С первого взгляда я вижу, что конверт не российский – у нас уже
