не закончится». А я стояла и тоже мучительно соображала, как мне реагировать на увеличившееся в три раза, так сказать, пещеристое тело Максима. Обратить всё в шутку? Спросить – ты о чём? Развернуться и уйти? Я выбрала спросить —«Ты о чём?», и видимо правильно сделала. В те годы я ещё слабо понимала значение строчки Лопе де Вега из «Собаки на сене» – «Любовью оскорбить нельзя, нас оскорбляют безучастьем», но интуитивно почувствовала что это совсем не похоть. Я посмотрела прямо в глаза Максиму, и он выдержал мой взгляд.
– Я не хочу в кино. – Вдруг сказала я. – Пойдём куда-нибудь в другое место.
– Нет, мы пойдём в кино. – Сказал Максим. – Больше нигде я не решусь тебя поцеловать.
Спустя годы мы вспоминали этот случай со смехом.
– Зато всё было предельно честно. – Говорил Максим. – Я любил тебя так искренне, так нежно…
– Как дай мне бог любимой быть другим!
Лучше бы я этого не говорила. Мы оканчивали институт и собирались вместе уехать по распределению. Женитьба была нашей долгосрочной целью, мы давно жили вместе и планировали расписаться, когда получим хоть какое-то жильё. Нам уже выдали предписание о распределении в город Усолье-Сибирское, где были просто великолепные условия – съёмное жильё в первое время, в течение года квартира в новостройке, и зарплаты, которые нам казались заоблачными. Но до Усолья-Сибирского мы не доехали. На выпускном вечере, который наша группа отмечала в кафе, Максима кто-то пырнул ножом в туалете. Он не видел, кто это сделал, потому что на него напали со спины и, убедившись, что Максим теряет сознание, толкнули его так, что он упал лицом в пол. Уголовное дело долго стояло на месте, преступник, словно сквозь землю провалился. У Максима не было врагов, по крайней мере, явных. И тот, кто его ударил ножом, знал, что делал. Максим стал инвалидом как мужчина, без надежды на восстановление потенции. Он уехал от меня в Москву, а потом к родственникам в Германию. «Ты должна быть свободна» – эти его слова бились в мой висок, как четыре пули, пробивавшие навылет сознание.
Я долго не могла сообразить, как мне жить дальше. В институте пошли мне навстречу и распределили в соседний, мой родной город. Несколько лет я приходила в себя, после того, как наша жизнь с Максимом рухнула в пропасть. Я пыталась с ним встречаться в Москве, я просто сходила с ума без него, но он был непреклонен. «Жалость не может заменить любовь!» – это был приговор. Постепенно, мы научились спокойно общаться, и он искренне поздравил меня, когда я вышла замуж, за своего многолетнего поклонника коллегу по работе. Но видимо на мне был своеобразный венец безбрачия, мой муж умер, когда нашему сынишке, было всего три года. Но теперь у меня был ребенок, и скорбь быстро сменилась тихой печалью. Я понимала, что всё ещё люблю Максима, и была готова жить с ним, но не решалась ему об этом сказать. Потом он уехал в Германию и наша связь надолго прервалась. И вот тут на моём горизонте появился Делягин. Тот самый тихий и незаметный Мишка, по которому я сохла весь первый курс.
