фотокарточку, как будто он на коне и с шашкой мчится в бой. А в это время его конь пасся себе в котловине Сабида. И конь получился в масть.
– Да, но… – усомнился парень, однако не стал уточнять свои сомнения.
Автобус привез ее в Мухус. Софичка шла по главной улице города. Грохотали грузовики, визжали легковые автомашины и цокали по асфальту лошади фаэтонщиков. Люди так и шныряли по тротуарам. Она подошла к стеклянной витрине фотоателье и посмотрела на выставленные там фотографии. Она не стала рассматривать там всяких девиц, женихов и невест, пузанчиков с мячами, а обратила внимание на большую фотографию величиной чуть ли не с газетный лист, изображающую усатое лицо важного старика. Вот такой величины фотографию Роуфа ей хотелось бы иметь.
Софичка открыла дверь и вошла в приемную фотоателье. В большой светлой комнате рядом с зеркалом стоял столик, и за ним сидела молодая девушка. На стенах висели фотографии разных размеров, и люди, изображенные на них, часто улыбались, а то и просто хохотали.
– Здравствуйте, – сказала Софичка и подошла к девушке за столиком. Та читала книжку.
– Здравствуйте, – ответила девушка, отрываясь от книги.
Софичка вытащила из кармана фотокарточку, положила ее на стол и ткнула пальцем в Роуфа.
– Я хочу, чтобы сделали его большую карточку, – сказала Софичка.
– Хорошо, – ответила девушка.
– Вот такую, – сказала Софичка и показала на фотографию смеющегося человека, висевшую на стене.
– Хорошо, – повторила девушка и приготовилась выписывать ей квитанцию.
– Но я хочу, чтобы он смеялся на ней, – уточнила Софичка.
Девушка снова взглянула на фотографию, лежащую на столе, и подняла на Софичку удивленный взгляд.
– Это невозможно, – сказала она, – мы можем сделать такую же, только большего размера.
– Нет, – ответила Софичка, – мне надо, чтобы он смеялся.
– Это невозможно, – ответила девушка, – мы такие не делаем.
– А кто делает такие?
– Никто, – сказала девушка и снова взялась за книгу.
Софичка почувствовала: от нее хотят отделаться. Им просто лень менять суровое лицо на улыбающееся, вот и выдумывают.
– Моего дядю фотографировали с шашкой на лошади, – настойчиво пояснила Софичка, – а в это время его лошадь паслась в котловине Сабида. И лошадь в масть получилась, и шашка, которую он никогда в руках не держал.
– Это совсем другое, – сказала девушка, – вот вернется он из армии, пусть заходит, и мы ему сделаем улыбающуюся фотографию.
– Он уже давно вернулся из армии, он умер, – сказала Софичка таким обезоруживающим голосом, что девушке стало жалко ее. Теперь она обратила внимание на ее черное платье и выражение глаз загнанной косули.
– Кто он вам? – спросила девушка.
– Муж мой, – сказала Софичка.
– Я сейчас поговорю с фотографом, – неожиданно для себя вымолвила девушка, чтобы как-то смягчить
