style="font-size:15px;"> – Вои говорили, – Мария осторожно высвободила рукав из княгининых пальцев. – Мало кто и спасся-то из киян…
– Кто говорил?! Веди сей же час!
Княжий лекарь как раз менял Туке повязку на плече, не обращая внимания на ругательства гридня, отдирал присохшую к ране тряпку. Гертруда ворвалась в гридницу, гридни повскакивали, бледнея на глазах. Тука тоже попытался было вскочить, но лицо его искривилось и побелело, а ноги подкосились.
Княгиня властно махнула рукой – сиди, мол. Сама упала на лавку рядом с гриднем, вцепилась в него так же как недавно в боярыню – откуда и сила-то взялась в тоненьких пальцах?!
– Рассказывай!
За её спиной гридни под свирепым взглядом сенной боярыни по одному просочились наружу – небось в молодечную подались, к младшим воям, подальше от великой княгини с безумным огнём в глазах.
– Рассказывай! – повторила Гертруда, сверкая глазами.
– Чего рассказывать, – буркнул гридень неохотно, отводя глаза и морщась – лекарь продолжал ковыряться в ране. – Побили нас, крепко побили… Всеволожи вои, кто спастись сумел, до Переяславля доскакать, те в городе заперлись, сам Всеволод-князь с нами бежал, а наших… наших половцы по шляху вёрст сорок гнали… да и рать наша пешая погинула вся – кого не побили, тех в полон забрали… И в конной рати все ранены, ни единого невережоного не осталось.
– А Святослав?! – подавленно спросила великая княгиня, мгновенно поняв главное.
– А что – Святослав? – опять поморщился Тука. – Его вои нас и спасли… – кабы не его рать, так и мы бы глядишь, в полон угодили.
– Как это? – не поняла Гертруда.
– Святослав только с младшей дружиной в битве был, его рать подойти не успела, – неохотно ответил гридень. Вестимо – кому охота про глупость господина его жене рассказывать. – И смоляне не успели… Потому и побили нас… половцев вдвое больше оказалось, чем мы думали… тысяч десять небось, а то и пятнадцать.
Рука княгини бессильно упала, выпустив рукав гридня. Тука вмиг воспользовался этим, чтобы отворотиться, подставляя увечное плечо лекарю, словно бы говоря – ничего я тебе, матушка-княгиня Гертруда Болеславна, больше не скажу. Что сказал, то и сказал, того и хватит.
– Да как же тогда Святославичи вас спасли-то? – не отставала княгиня.
– Да как, – всё так же неохотно, не оборачиваясь, ответил гридень. – Бежали мы от половцев со Святославом-князем вместях до самого Днепра – а там лодьи с черниговскими воями. Они половцев и отогнали. А князь наш с братом своим поругались, да по разным городам и разъехались: мы – в Киев, а Святослав Ярославич с ратью – в Чернигов.
Скрипнул зубами и, видно уже не в силах сдержаться даже в присутствии княгини, выругался столь затейливо с поминовением всех дальних и не очень дальних предков и потомков лекаря, их привычек и воспитания, что и Гертруда, и Мария – обе покраснели, как маков цвет.
Лекарь
