она обнаружила, что он гораздо больше нравится ей таким, каков он сейчас, когда ему не надо прятать свое сильное тело за железными латами. Гораздо приятнее он смотрится в полотняной рубашке и облегающих бежевых лосинах. Она невольно залюбовалась им.
Видимо, у нее вырвался какой-то тихий звук – возможно, восхищенный вздох, – потому что он резко прекратил свои движения и повернул голову в ее сторону.
Яркие синие глаза встретились с ее взглядом. Почти не запыхавшись, несмотря на энергичные движения, он опустил рапиру.
– Какая приятная неожиданность!
Она улыбнулась ему, пряча руки в складках дневного платья в бело-золотистую полоску.
– Здравствуйте!
– Я тебя не заметил. Извини. Ты здесь давно?
– Не очень. – Расхрабрившись, она отошла от двери. – Я встретила в коридоре лорда Весси, и он сказал, что вы здесь.
– Вот как? – Подойдя к длинному столу, придвинутому к одной из стен, он положил рапиру и протянул руку за полотенцем, висящим на спинке одного из стульев. Им он вытер сначала руки, а потом – рукоять рапиры, очищая ее от следов своего пота. Закончив, он снова повернулся к Габриэле. – Мне казалось, что это утро ты проводишь с другими дамами. Кажется, вы собирались заняться живописью?
– За акварелью я получила один очень ценный урок.
Густая бровь вопросительно выгнулась:
– И какой же?
– Что я никудышная художница.
На его губах появилась улыбка, глаза весело блеснули, и из горла вырвался рокочущий смех.
– Не может быть, чтобы все было настолько плохо.
– Еще хуже, можете мне поверить. И хотя Джулианна очень старалась уговорить меня не сдаваться, я прекрасно могу понять, когда положение оказывается безнадежным. Нет, живопись никогда не станет тем, в чем я могла бы блеснуть.
Он упер кулак в бедро.
– Не огорчайся. У тебя множество других талантов. Иные из них просто исключительны.
– Хотя, наверное, не всегда в той области, которая присуща леди. Пример – мое владение луком или огнестрельным оружием. И фехтовать я тоже умею.
– Правда? И откуда у тебя такая способность?
Не успела она ответить, как он вскинул руку:
– Погоди! Я сам угадаю: еще один друг, выступавший в цирке?
Выпятив нижнюю губу, она скорчила обиженную гримасу.
– А вот и нет. – Неспешно подойдя к столу, она взяла в руку его учебную рапиру и отступила на несколько шагов, чтобы ей ничто не мешало рассекать клинком воздух. – Меня учил постановщик поединков из нашей театральной труппы, месье Монтегю. Он мог перерубить свечи в канделябре так, чтобы они остались стоять и горели, как ни в чем не бывало.
– Похоже, он был настоящим мастером своего дела.
– Совершенно верно. Он
