Возможно, они испугались ревизии и решили укрыть огнём свои махинации. Это обычное дело. Невозможно доказать, что что-то не было диверсией, вы же понимаете. Всегда можно сделать вид, что диверсанты просто очень удачно отработали.
– Неплохо рассуждаешь. Ты знаешь, сколько пострадавших?
– Нет.
– Несколько сотен.
– Даже так?
– Уже несколько сотен. Больницы переполнены. Луцк, Ровно, Ковель – всё забито. Говорят, приедет министр культуры, он сейчас в стране за главного.
– Почему не премьер-министр или не президент?
– Они в Америке, поехали деньги просить. Но никто им не даст. Польша ни у кого ничего не просит и получает сто миллиардов в год – потому что все знают, это вернётся с прибылью. А этим никто не даст. Они всё просадят.
– Жителей Тарасова, конечно, жаль,– сказал Шоно и отодвинул пустую чашку,– они не виноваты, что склад охраняли воры.
– Я вчера была в больнице,– продолжала пани Туровска. Старуху было невозможно сбить с темы,– Здесь, рядом, на Копище. За школой, тебе Марыся покажет. Там ещё китаец копировальный ларёк держит. Шоно, как ты оотносишься к китайцам?
– Мне важет человек,– ответил Шоно,– Достойные люди бывают среди всех народов.
– Правильно. Только среди некоторых народов их больше. Так вот, человек тридцать завезли к нам. Поместили, конечно, на окраине. Чтобы глаза не мозолили. У нас много что прячут по окраинам, чтобы не мозолило. Там теперь много санитарок-украинок, из беженок. В областной больнице их тоже много. Но пациенток – нет, такого не было.
– Думаете, постадали ваши сограждане?
– Я как раз не понимаю. По-перше, зачем их сюда вывезли? По-друге, что они делают в государственной поликлиннике? С каких это пор наше государство стало таким добрым, что бесплатно лечит чужих людей.
Шоно натужно улыбнулся.
– Пани Туровска, я не занимаюсь перевозкой людей.
– Но ты знаешь, как это делается.
– Вы тоже знаете.
Пани Туровска налила ещё кофе. Её пальцы были похожи на голые древесные корни.
– Их связали верёвками и гнали через границу? Не верю. Не в их состоянии. Они бы не дошли и таких рабов никто не купит.
– Я думаю, это что-то благотворительное,– предположил Шоно,– вроде того, чем занималась святая мать Тереза.
– Просто – святая Тереза.
– Да, просто святая Тереза. Простите, плохо знаю христианство. Есть благотворительный фонд, он берётся помогать в похожих катастрофах. Когда стало ясно, что под Тарасово дело плохо – представители фонда появились в городском Совете. Они сказали, что хотят помочь и готовы пристроить какое-то количество больных. И им их отдали. Я думаю, люди из Совета даже не спросили, куда фонд их денет. Главное – подальше отсюда.
– Зачем фонд это делает?
– Возможно, ими движет милосердие. Скажите, где у вас туалет?
Уборная была тесной, как душевая кабинка и чистой, насколько это было возможно
