к прошлому несет урон более разрушительный, чем физический удар.
– Идиотка! – Бершадов подступал к ней с кулаками. – Ты поставила под удар всю нашу операцию! Ты едва не сорвала наш план! Все – псу под хвост! Тупая дрянь!
– Я ничего не сделала! – Обида этого обвинения и разочарование заставили Зину сопротивляться. – Не сделала ничего! Ее арестовали. Арестовали до того, как я к ней подошла!
– Ты действительно не понимаешь? – Григорий вдруг сбавил тон и остановился буквально в десятке сантиметров от нее. – Ты не понимаешь, что ты сделала?
– Нет, – лицо Крестовской мертвело на глазах, она это просто сама ощущала.
– Тебя могли арестовать вместе с ней. Я действительно удивляюсь, почему тебя не арестовали. Что ты делала на этом самодельном толчке?
– Как это что? – Зина совсем растерялась. – Ты же меня послал! Я должна была добыть шляпу. Но эту женщину арестовали. Поэтому я сразу ушла.
– Вот именно! – Бершадов всплеснул руками. – Ты ничего не собиралась обменивать или покупать! Ты не смотрела другой товар. Ты ничего не примерила, ни к чему не приценилась. Ты целенаправленно шла, не оглядываясь по сторонам, к женщине, которую арестовала сигуранца! А увидев это, тут же сбежала! И тем подставила себя под удар! Да что себя – всех нас! Разве тебе не хватило мозгов, чтобы просто немного походить по толчку и посмотреть другие вещи? Не выдавать так четко и ясно, зачем ты пришла? Неужели так трудно было подумать об этом? Ты почти выдала всех, и в первую очередь меня!
На глазах Зины навернулись слезы. Только теперь она поняла, какую непростительную оплошность совершила. Всем своим поведением она действительно показала, что связана с арестованной женщиной, что шла именно к ней! Надо было и в самом деле походить по толчку, прицениться к чему-нибудь. А она…
Да, Бершадов был прав. Но для того, чтобы вести себя так, были необходимы стальные нервы. Было необходимо полностью контролировать себя, держать в руках, делать вид, как будто ничего страшного не произошло.
А она не могла. Она была сломана, выжата, нервной системы вообще у нее не было. Поэтому она растерялась и потеряла над собой контроль.
Хотя что там потеряла… Если честно, подобное не пришло Зине в голову! Она так перепугалась ареста, что готова была бежать со всех ног! А конспиративная работа – это прежде всего ясный, логический анализ и стальные нервы. Умение холодным рассудком просчитывать каждый свой шаг наперед. Этого ей не дано.
И, словно прочитав ее мысли, Бершадов, нахмурившись, сказал совершенно другим тоном:
– Ты не подходишь для конспиративной работы. Конспиративная работа не для тебя.
Крестовская молчала. Наверное, это было правдой. Шел только четвертый месяц оккупации, а она была абсолютно сломана. Ее психика просто не выдерживала этого жуткого пресса из страха, отчаяния, голода, холода и постоянной опасности
