расположенный в подвале бывшего дворянского особняка, спускался почти к Приморскому бульвару. И его ночное освещение было не менее ярким и красочным, чем у всех остальных заведений.
Несмотря на то что официально в Одессе был комендантский час, разрешалось свободное передвижение по улицам с 5.00 до 23.00 часов. Театральные спектакли начинались в 18.00, а рестораны и кафе закрывались ровно в 22.30.
Впрочем, все в городе знали, что комендантский час в районах элитных ночных заведений соблюдается нестрого, а потому, если кто-то из посетителей задержится чуть дольше обычного, ничего страшного не произойдет. Тем более, что все владельцы ночных заведений регулярно платили взятки румынской верхушке. Так что некоторые кафе и рестораны работали и до полуночи.
«Парадиз», открытый одним удачным биржевым мошенником немецкой национальности, был на хорошем счету у оккупантов не только благодаря национальности владельца, но и из-за хорошей кухни и музыки, прославившей кабаре.
Визитной карточкой заведения был темнокожий ночной швейцар, служивший одновременно и ходячей рекламой. Одетый в ярко-красную, расшитую золотом, чуть ли не цирковую ливрею, на спине которой огромными золотыми буквами было выведено «Парадиз», он расхаживал по Ланжероновской и громко зазывал посетителей. А когда к тротуару подъезжало авто, распахивал дверцу и пропускал в заведение гостей, получая за свою услужливость щедрые чаевые.
Ему было около 50-ти, настоящего имени никто не знал. Сам же он называл себя Жаном и всем говорил, что французский язык был для него родной. Прибыл он в Одессу много лет назад на одном из иностранных судов, где служил юнгой. И, познакомившись с пестрым колоритом портовой Одессы, решил в ней остаться.
Быстро выучив русский язык, Жан стал карточным шулером и получил известность в определенных кругах. Следующим этапом стало воровство и скупка краденого. Очень скоро Жан стал довольно состоятельным человеком и жил припеваючи, до тех пор, пока не загремел по уголовной статье и на долгий срок не отправился за решетку.
Советская власть отобрала все его сбережения, и блудный Жан возненавидел ее, можно сказать, до бледности своего темного лица. Когда Одессу заняли румыны, он находился все еще в заключении.
Потом румынский комендант Одессы отворил тюрьмы и разрешил выпустить всех, кто ненавидит советскую власть и готов сотрудничать с румынами. Жан вышел одним из первых.
Он быстро восстановил старые криминальные связи и устроился в «Парадиз» на высокооплачиваемую работу. Эта работа позволяла ему удовлетворять две огромных страсти, которые и владели его жизнью: деньги и женщины, много и того и другого. Причем женщины ему были нужны все равно какие, без разбору. Эти две страсти съедали всю его жизнь, из-за них Жан словно сгорал на медленном огне. А с приходом румын он смог наконец получить все сполна.
Отбоя от женщин не было – впрочем, это были в основном дамы легкого поведения, девицы полусвета,
