дурной была репутация у родителей новобрачной.
В первое время семейная жизнь супругов была чудесна; сначала родился мальчик, почти тут же умерший, затем, в 1744 году, во время болезни короля в Меце, – дочь Александрина, чье рождение чуть было не стоило жизни ее матери. Ле Норманы д'Этиоль вели приятную жизнь; у них были деньги, красивые дома, супруги хорошо ладили, если не считать слов, приписываемых Жанне-Антуанетте, о том, что она никогда не изменит своему мужу, разве только с королем. Это было воспринято как шутка, а Ле Норман де Турнем лишь придал ей остроты, заявив:
– Право слово, моя племянница – королевский кусочек.
На самом деле неизвестно, не надеялась ли Жанна-Антуанетта, находясь под впечатлением слов гадалки, вскоре стать любовницей короля. Сначала она постаралась создать себе положение в парижском свете. Ей довольно быстро удалось проникнуть в самый блестящий кружок того времени – салон госпожи Жофрен на улице Сент-Оноре, где хозяйке дома помогала ее дочь, маркиза де ла Ферте-Эмбо.
Следует уточнить, что в первый раз госпожа д'Этиоль явилась к мадам Жофрен в сопровождении своей матери. Обе хозяйки дома были в сильном замешательстве: их знакомство с госпожой д'Этиоль ограничивалось одной-единственной встречей у госпожи де Тансен, и, как рассказывает мадам де ла Ферте-Эмбо, «мать будущей маркизы так ругали, что поддерживать такое знакомство казалось неприличным». Однако, с другой стороны, «безупречная и очаровательная дочь заслуживала выражения учтивости». Госпожа Жофрен все же сочла нетактичным принять одну без другой.
К счастью для Жанны-Антуанетты, у госпожи Пуассон возникли серьезные осложнения со здоровьем, помешавшие ей выезжать в свет и сведшие ее в могилу в 1745 году.
Отныне госпожу д'Этиоль гораздо охотнее принимали в салоне Жофрен, где она очень ловко заняла постоянное место. Она попросила у госпожи де ла Ферте-Эмбо позволения часто с ней видеться, «чтобы позаимствовать у нее ума и хороших манер». Она смогла польстить мадам Жофрен, обожавшей фимиам, изящно выразив «невыразимое счастье быть допущенной в ее ареопаг».
Будучи красивой и умной, Жанна очаровала завсегдатаев салона – любителей искусства по понедельникам и философов по средам. У госпожи Жофрен будущая маркиза встречала множество знаменитостей, которых не могла еще принимать у себя и которые приближали ее ко двору.
– Какая вы счастливая! – наивно сказала она однажды госпоже де ла Ферте-Эмбо. – Вы постоянно живете рядом с очаровательным герцогом де Нивернуа, любезным аббатом де Берни, милым Бернаром и видите их столько, сколько пожелаете. А мне стоит неимоверных трудов залучить кого-нибудь из них на ужин к дяде де Турнему, потому что его общество им скучно.
На самом деле Турнем в основном имел связи в мире финансов, а молодая женщина, уже опьяненная иным миром, находила, что это «дурной тон». Она стремилась блистать в другой сфере и добиться этого тонкой, но упорно проводимой политикой.
