была лишь малая её часть. Там проводили время зимой, а летом принимали трапезу на свежем воздухе.
Лия чуть в ладоши не захлопала, увидев светящуюся огоньками ёлочку, небольшую, но насыщающую всё вокруг хвойным ароматом. Она стояла посреди комнаты в окружении пяти аккуратненьких столиков. На каждом из них чарующе горели свечи, а скатерти украшали сверкающие гирлянды. Три столика уже занимали постояльцы. Один предназначался для них, а за пятым хозяева откупоривали бутылку шампанского.
Матис, хозяин шале, протянул Лие бокал, но когда она его взяла, играючи придержал.
– Ma chère, – подмигнул он ей, – vous êtes assez vieux pour boire[10]?
– Tout à fait[11]! – тряхнула головой Лия и потянула бокал к себе.
Расхохотавшись, Матис передал второй бокал Джону и пошёл к остальным столикам.
Когда все вооружились шампанским, Матис торжественно произнёс тост, и лёгкий звон бокалов перемешался с многоязычным «À votre santé!»[12]. Затем все радостно приветствовали Мари. Она выкатила в центр комнаты тележку c подносами, уставленными изысканными блюдами.
Джон с интересом наблюдал, как Лия опустошила свой бокал. Поймав его взгляд, она кивнула:
– Знаю, неразумно. Почему-то на голодный желудок шампанское пьётся гораздо быстрее.
– В таком случае постарайся так же быстро закусить, – Джон отодвинул стул и пригласил её сесть.
Лия послушно села и с удовольствием потёрла руки при виде появившихся перед ней тарелок с грибным жюльеном, тыквенным рататуем и рыбой по-провански.
– Vive la France[13]! – воскликнула она, абсолютно не смущаясь того, что находятся они сейчас в Швейцарии.
– Vive la France! – подхватил Матис и подлил ей ещё шампанского.
Лия повернулась к Джону и стукнула своим бокалом о его.
– Joyeux Noël, John[14]!
– С Рождеством, – улыбнулся он ей.
«Joyeux Noël! Merry Christmas! Buon Natale!» – эхом пронеслось по террасе в сопровождении очередного звона бокалов. И словно отдав дань празднику, гости приступили к ужину.
Утолив голод, Лия принялась разглядывать присутствующих гостей. Единственными источниками света служили ёлка и свечи на столах. Всех окутывал таинственный полумрак.
– Удивительно, – вырвалось у неё, – как всё-таки освещение может влиять на твоё первое впечатление о человеке.
– Ты о чём? – не понял Джон.
– Этого итальянца, – Лия кивнула на сидящего к ним спиной мужчину за самым дальним от них столиком, – я вижу при разном освещении. Когда он поворачивает лицо влево, его освещает ёлка. На лице отсвечивают разноцветные огоньки, как на одежде Арлекина. А когда поворачивается вправо, то свеча с соседнего столика неожиданно превращает его в…
Она замолкла и в задумчивости упёрлась подбородком в скрещённые кисти рук.
– В кого? – не выдержал молчания собеседник.
– Не знаю, –
Моя дорогая, вы уже достаточно взрослая, чтобы пить? (
Абсолютно! (
Ваше здоровье! (
Да здравствует Франция! (
Счастливого Рождества, Джон! (
