смех вырвался из горла, опухшего от тюремной еды, тюремной воды и тюремного воздуха, его ежедневных спутников в течение целого года. Король отступил, поднеся к носу белый платок и будто страшась, что Кидд внезапно сможет разорвать цепи и кинуться на королевскую персону.
– Я принимаю ваше помилование, милорд – выдохнул Кидд, отсмеявшись. – Я никогда не отступаю перед вызовами судьбы.
Кидд неспешно шел вниз по Салисбери Корт, направляясь на встречу к Йелю, лавочнику, который должен был обеспечить его съестным, водой и снастями. Пять недель провел он вне тюремных стен, но все еще не мог привыкнуть идти просто так, без цепей, не натыкаясь на стену через каждые десять шагов, вдыхать чистый воздух, без примеси запахов нечистот тысячи заключенных.
Компанию ему составлял Секстон, тот самый натуралист. Тощий светлоглазый мужчина двадцати восьми лет – вдвое младше Кидда – мало того, что он был членом Королевского научного общества и читал лекции в Грешем-колледж, но к тому же изобрел новый метод проецирования сферической поверхности Земли на плоскость карты. Ко всему прочему он обнаружил два новых вида жуков, а его теории относительно межпланетного судостроения и навигации были, вероятно, очень высоко оценены лучшими умами его поколения.
Но при всем своем уме практичности у него было, как у голубя.
Кидд, хоть и набрался сил, все еще не мог обойтись без трости. Но даже ползком он, верно, двигался бы куда быстрее Секстона, который то и дело останавливался, чтобы поболтать с незнакомцами, с любопытством вглядеться в необычную каменную кладку и нацарапать какие-то заметки в маленьком блокноте. Этот человек был совсем как сорока: он кидался к блестящим предметам и шарахался из стороны в сторону, вспугнутый неизвестно чем.
Сперва Кидд думал, что секретное условие королевского помилования, которое принуждало его оставаться рядом с Секстоном, было необходимо, чтобы он, Кидд, не сбежал. Теперь же он уверился в том, что на самом-то деле он должен был следить, чтобы Секстон не попал под колеса экипажей, не свалился в канал, а то и напоминать ему не забывать дышать.
– Прошу вас, доктор Секстон, – Кидд окликнул его через плечо, – мы уже опаздываем, а мистер Йель занятой человек.
– Минутку, мистер Кидд, – ответил Секстон, склонившийся над ростком, пробивающимся в трещине меж двух каменных плит фундамента здания, мимо которого они проходили.
– Капитан Кидд, – пробормотал он себе под нос. Он больше не пытался поправлять Секстона вслух, но эта оговорка раздражала, особенно на фоне того, как настойчиво Секстон следил, чтобы все величали его доктором.
– Это корабль? – спросил Эдмондс, давний морской товарищ Кидда.
– О да, – ответил Кидд.
Старый седой моряк долго стоял в молчании, оценивая намётанным глазом маленький кораблик, подпрыгивающий на волнах Темзы. Эдмондс горячо откликнулся на предложение Кидда стать рулевым; они вместе служили на «Святой Розе»,
