июне восемьдесят пятого, если точнее.
– …И не на свое имя, а на…
– Коттедж приобрела компания с ограниченной ответственностью «Вэр хаус». Хочешь знать, во сколько обошлась покупка?.. – Заметив промелькнувшее в ее взгляде смятение, Доусон кивнул. – Гленда способна найти блоху на шкуре мамонта во время пыльной бури. Она настоящий мастер, от нее ничто не укроется.
Он сопроводил свои слова кривоватой самодовольной улыбкой, которая, впрочем, только еще больше разозлила Амелию.
– А ты? Ты снял этот дом или…
– Разумеется. Или ты считаешь, что, будучи журналистом, я способен самовольно поселиться в чужом доме, предварительно взломав замок?
– Меня бы это не удивило!
– Увы, в данном случае все совершенно законно. Я обратился в риелторскую контору «Сент-Нельда ренталз», и там мне сказали, что дом свободен. А поскольку у меня с собой была кредитная карточка, договор мы оформили в тот же день.
– И сколько времени ты уже следишь за мной?
– С того дня, когда судья отложила заседание до конца праздничного уик-энда.
– То есть со среды?
– С вечера среды. Я перебрался сюда уже после наступления темноты.
– Гм-м…
– Что-нибудь не так?
– Ничего, просто… Просто я думала, ты здесь дольше.
– Интересно, почему?
– Так… не важно. – Амелия сделала неопределенный жест. – В любом случае ты зря потратил свое время и деньги – я не даю интервью. Никогда и никому.
– Вовсе не зря. – Доусон показал на ее запястье. – Ты получила обратно свои часы.
Амелия машинально посмотрела на свою руку.
– По-твоему, теперь я должна тебя за это благодарить?
Доусон пожал плечами:
– Вчера, когда ты с детьми строила замок из песка, я наблюдал за вами в бинокль. Потом вы ушли, а я разглядел, как в песке что-то сверкнуло. Я немного выждал и отправился посмотреть, в чем дело… и нашел твои часы.
– Почему же ты не постучался в мою дверь и просто не вернул их мне, как поступил бы на твоем месте любой нормальный человек? Зачем тебе понадобилось их подбрасывать? Или ты, как знаменитый журналист, хотел сперва посмотреть на мою реакцию?
– На тот момент мне не хотелось, чтобы ты узнала о моем существовании.
– И когда же ты собирался выйти из подполья?
– Честно говоря – не знаю, не могу сказать. – Прищурившись, он посмотрел на нее. – Но я рад, что ты обо мне узнала.
– Еще бы ты не был рад! По крайней мере, теперь ты можешь включать свет, а не шарахаться по дому в темноте, сшибая углы.
Это было сказано довольно едким тоном, но Доусон и ухом не повел. Во всяком случае, он ничего не возразил.
– Значит, – сказала Амелия, – ты видел, как я вчера вечером бродила по пляжу, разыскивая часы? Ну конечно
