интересует не содержание отношений «сын – мать» («дочь – мать»), а структура этих отношений, в которых оба человека (сын и мать, дочь и мать) непосредственно ощущают себя в какой-то ролевой позиции (сына, дочери, матери), не затрудняясь продумыванием сценария или выдерживанием единой нити этой «драмы». Это непосредственное ощущение в конкретной ситуации мы называем «я-отождествленной ролью».
Эрик Эриксон, один из ведущих теоретиков понятия «идентичность», говорит о человеке в такой ролевой позиции как о человеке, «отождествляющем себя с тем, чем он занимается в данный момент и в данном месте».[45] Данные указания, определяющие значимость ситуативного компонента, кажутся нам чрезвычайно важными, но нельзя согласиться с представлениями Э. Эриксона о некой «синтетической функции эго». Э. Эриксон полагает, что здоровый субъект должен нести, представлять собой некую целостную, единую, монолитную, гомогенную идентичность, а эта гомогенность обязана синтетической функции «эго». Что это за «эго» и синтезом чего оно занимается, не вполне понятно. «Эго» выступает у Э. Эриксона, в соответствии с лучшими традициями неофрейдистского направления, в качестве некого метафизического и неверифицируемого образования, с чем, конечно, нельзя согласиться. Дело в том, что попытка согласовать структуралистический подход с содержательной стороной дела неизбежно приводит к противоречиям внутри предлагаемого концепта, данный методологический промах, на наш взгляд, и совершен Э. Эриксоном.
Рассмотрим эту ситуацию на примере. Профессиональный военнослужащий, который рассматривает отношения «начальник – подчиненный» как нечто незыблемое, который ощущает себя начальником со своими подчиненными, младшими по званию, и подчиненным в отношении со своими прямыми начальниками и старшими по званию, полностью отождествляет себя со своей профессиональной ролью. Иными словами, он автоматически занимает позицию «верха» или «низа» в соответствии с теми обстоятельствами, в которых он находится: «верха» – отдавая распоряжения военнослужащим подразделения, которым он командует, «низа» – находясь в кабинете своего командира и получая от него те или иные приказания. Причем в первом случае он будет выглядеть уверенным, может быть, надменным или гневным, не терпящим критики и возражений, говорить распорядительным тоном, чинно шествовать, высоко подняв голову, с широко расправленными плечами. Во втором случае он, напротив, будет выглядеть исполнительным, внимательным, уязвимым, может быть, растерянным и тревожным, нотки его голоса будут выдавать зависимость, он будет избегать лишних движений и вольных ремарок. Иными словами, его профессиональная идентичность предполагает взаимопротивоположные ролевые позиции, структуралистически это понятно, но содержательно кажется неким отступлением от общих принципов. Наше положение диагностов еще более усложнится, если мы увидим его доминантным в отношениях с женой и детьми, послушным в отношениях с матерью, равным – с друзьями детства. Когда же на
Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис: Пер. с англ. / Общ. ред и предисл. А.В. Толстых. – М.: Издательская группа «Прогресс», 1996. С. 62.
