позднейшей реконструкции всего сущего в процессе постижения с помощью понятий». В этом высказывании чрезвычайно важно понятие «реконструкции», знание именно реконструирует реальность и, будучи реальностью само по себе, не может претендовать на повторение реальности реконструируемого, но лишь на право отражения в том смысле, в котором это понятие использовал Платон в своей теории идей. «Естествознание, – продолжает А. Эйнштейн, – не что иное, как усовершенствование нашего „повседневного“ мышления».[68] Иными словами, естествознание по большому счету является «игрой ума». Если же мы предъявляем к знанию требование технологичности (то единственное требование, которое стоило бы иметь ввиду), то есть если мы рассчитываем, что наше знание о том или ином явлении позволит нам предпринимать определенные действия с расчетом на определенный эффект, то нам и нет нужды в так называемом «объективном отражении», которое само по себе мало того что немыслимо, но и абсолютно бесполезно.
Структура личности, представленная психософией, технологична, и этого вполне достаточно. Наличие двух видов ролей (я-отождествленных и я-неотождествленных), а также феномен индивидуальных отношений требуют выделения трех контуров, трех сфер «местоположения» этих ролей и собственно индивидуальности человека, понятой как его имманентная инаковость. При этом следует сделать еще одно уточнение. Психософия знает два процесса – осуществление и овеществление. Под осуществлением ею понимается сам процесс существования сущности, тогда как под овеществлением понимается процесс обретения сущностью содержательной формы, таковы я-отождествленные и я-неотождествленные роли. Таким образом, результирующая конструкция структуры личности образована четырьмя «местами»: 1) собственно сущностью (центр), 2) осуществляющейся сущностью – индивидуальностью-инаковостью (внутренним контуром), 3) средним контуром (я-отождествленные роли) и 4) внешним контуром (я-неотождествленные роли).
Собственно контуры представляют собой именно «места», местонахождение индивидуальности и сущности человека, а также структуры, обеспечивающие ролевое поведение (средний и внешний контуры). Для «проживающих по адресу» центр и внутренний контур понятие «места» есть чисто техническое указание, поскольку они не нуждаются в неком содержательном обеспечении, формально их «места» пусты, что, впрочем, не свидетельствует о том, что на них нет того, что они предполагают. Для лучшего понимания данного положения можно было бы воспользоваться метафорой того же Умберто Эко, которой начинается его роман «Маятник Фуко». Весь пафос, приличествующий этой аллегории, сводится к тому, что маятник Фуко, обозначая (отражая) своим движением вращение всего и вся во Вселенной, точкой своего крепления, точкой своего исхода определяет «недвижимую и непреложную в своей вековечности Мертвую Точку».
«Маятник говорил мне, – пишет У. Эко, – что, хотя вращается все – земной шар, солнечная система, туманности, черные дыры и любые порождения грандиозной
Цит. по Виккерт Ц. Альберт Эйнштейн. / Пер. с нем. – Челябинск: Издательство «Урал LTD», 1999. С. 55.
