сам человек. Не какое-то его содержательное воплощение, одна из множества его ролей, не безликий элемент социальный машины, но именно сам человек – «безгласный», поскольку говорит через посредников, и «глухой», ибо слышит чужими (содержательными) ушами.
Как божества в языческих мифологиях являются людям то в облике быка, то золотого дождя, то громом и молнией, то седой старухой, то прекрасной девушкой, так и сам человек является другим людям то сыном, то начальником, то прохожим, то возлюбленным, но не самим собой. Только уникальности, индивидуальности другого, его сущности, может явиться он сам своим естеством, своей первозданностью, той предсуществующей ролям жизнью, той индивидуальностью собственного существа, которой является он в своей имманентной индивидуальности. Две сущности двух людей, осуществленные в индивидуальностях каждого из них в отдельности, способны вступить в индивидуальные отношения. Здесь они абсолютны, целостны, не ограничены формальными рамками содержательности, здесь нет причуд содержательности: ни опыта, ни знаний, ни умений и навыков, ни традиций и нравов, ни стеснения, ни притязаний. Здесь нет ничего содержательного – ни слов, ни ролей, ни чувств и эмоций, ни кальки способов существований – ни мировоззрения, ни мировосприятия, здесь только существо одного, открытое своим существом существу другого. Большего сказать об индивидуальных отношениях, соблюдая требования достоверности, нельзя.
У читателей, знакомых с предыдущей нашей работой, с теорией личности, сформулированной на базе новой методологии,[62] существует тенденция относить к индивидуальным отношениям любые межличностные отношения, приносящие положительные переживания. Данный подход ошибочен, хотя, конечно, индивидуальные отношения сопровождаются положительными переживаниями, но не все отношения, сопровождающиеся положительными переживаниями, являются индивидуальными. Индивидуальность человека участвует в разного рода отношениях, но, искажаясь содержательностью, она, как правило, лишается возможности участвовать в индивидуальных отношениях как таковых. Особенно часто понятие индивидуальных отношений отождествляется с любовью, но это неверно по ряду причин. Блистательная работа Ролана Барта «Фрагменты речи влюбленного»[63] является лучшим доказательством неправомерности подобного отождествления. Представляя нам любовный дискурс, Р. Барт предупреждает, что речь в нем идет не о возлюбленном и даже не о влюбленном, а о совокупности не связанных друг с другом фигур («обломков дискурса», которые следует понимать «не в риторическом смысле, но скорее в смысле гимнастическом или хореографическом»[64]). Где «каждая фигура раздается и звенит в одиночестве, словно звук, оторванный от всякой мелодии, – или повторяется до пресыщения, как мотив психоделической музыки (курсив наш. – А.К., А.А.)». Подобное «одиночество», рожденное
Курпатов А.В., Алехин А.Н. Теория личности человека (для психологов-практиков) // Вестник Балтийской академии. Вып. 17. – СПб., 1998; Курпатов А.В., Алехин А.Н. Философия психологии (Начало психософии. Теоретические основы науки о душе человека). – СПб.: «Ювента», 1999.
Барт Р. Фрагменты речи влюбленного / Пер. с франц. В. Лапицкого. Ред. перевода и вступ. статья С. Зенкина. – М.: Издательство Ad Marginem, 1999.
Барт Р. Фрагменты речи влюбленного / Пер. с франц. В. Лапицкого. Ред. перевода и вступ. статья С. Зенкина. – М.: Издательство Ad Marginem, 1999. С. 82.
