ему не нравился. Со своей лысиной и усами Голобородько выглядел не то что не импозантно, но крайне непредставительно. Тем самым он бросал тень на своего шефа и «Night Life».
«Найт лайф» – в переводе с английского означало «ночная жизнь». Просто и без затей. А какая еще жизнь может быть в ночном клубе? Ночная, естественно. Вели ее преимущественно люди веселые, богатые, стильно одетые. На их фоне Голобородько смотрелся допотопным чучелом, но упорно отказывался сменить прическу или сбрить усы.
Впрочем, сегодня Валерию было не до нравоучений. Он указал на одно из кресел перед своим столом. Начальник службы безопасности остался стоять, сложив руки на причинном месте. Костяшки его кулаков походили на натруженные мозоли.
– Парни готовы? – спросил Валерий.
– Все на местах и знают, что кому делать, – ответил Голобородько. – Пронесем их по кочкам так, что опомниться не успеют.
– Никаких трупов.
– Я помню.
– Но чтобы эти твари сюда больше носа не смели сунуть.
– Не сунут, – уверенно произнес Голобородько. – Не они первые и не они последние. Сколько я таких повидал, Валерий Витальевич! Они борзые только до тех пор, пока им в рыло не насуешь.
– В рыло мало, – сказал Валерий. – Их нужно не только проучить и отвадить. Их нужно припугнуть как следует.
– Припугнем, Валерий Витальевич. Приползут к своему Карену в таком виде, что он сто раз подумает, прежде чем опять кого-то посылать.
– Мало! – повторил Валерий. – Он должен забыть о моем долге и вообще о моем существовании. Чтобы усвоил, с кем имеет дело.
– Усвоит.
Голобородько кивнул и переступил с ноги на ногу. Впервые усы придавали ему вид не провинциальный, а воинственный.
– Тогда я звоню, – сказал Валерий.
– Звоните, Валерий Витальевич. И пожестче с ним.
Валерий поднес мобильник к уху. Разговор он начал с того, что обвинил Карена в том, что его парни напали на беззащитную женщину.
– Это предъява? – спросил Карен.
– Оставь свой блатной жаргон, – сказал ему Валерий. – Ты повел себя так, что больше я тебе ничего не должен.
– Что ты там чирикаешь, птенчик?
– Я у тебя деньги не брал, Карен. Долг фиктивный. На самом деле ты ничего не потерял.
– То есть ты в отказе?
– Так это на твоем языке называется? – уточнил Валерий. – Тогда считай, что в отказе. Твое счастье, что я человек добрый. Не спрашиваю с тебя за твоих остолопов. Но, может, спрошу. Если хоть раз еще о себе напомнишь, Карен. Заруби себе на носу.
– Круто, – оценил Голобородько, когда разговор закончился. – Хорошо нажали, Валерий Витальевич.
– Думаешь, он проникся?
– Пока что не до конца. Но скоро проникнется. Разрешите идти, Валерий Витальевич.
– Иди… Стой! Моих привезли?
– Валерия Викторовна и Виктория
