Габино.
Но так как я всегда хорошо приплачивал за его пиво, то он терпел меня. Недружелюбно сверкая черными, как уголь, глазами из-под густых бровей, он продал мне кружку янтарной жидкости, которая немилосердно терзала мое обоняние. Я взял дубовый стул с высокой спинкой и, пройдя через душное, темное помещение, вынес его на улицу, вдохнув свежий воздух, словно целительное вещество. Потом с наслаждением уселся около входа, в глубокой тени, расслабился и сделал вид, что отхлебнул глоток пива, поставив кружку на колено, обтянутое кожаными брюками. Мимо прошла степенная пожилая женщина с внучкой, подозрительно косясь на мой непривычный даже для этого города наряд, хотя местные привыкли к разным чудачествам.
Но я ее не винил, потому что в любой стране издавна наряд обозначал принадлежность к определенному сословию, а глядя на меня, трудно было понять, кто, же я: военный, дворянин или богатый иностранец? Да, мой персональный стиль одежды нес в себе отпечатки многих культур, что неизменно сбивало людей с толку, бессовестно нарушая «Закон о роскоши», недавно изданный королем Испании. Знающий человек мог бы определить, где меня носило в последние годы. После Японии я одевал только белые шелковые рубашки, которые, наконец-то, появились и здесь. Удобные высокие сапоги из воловьей кожи были застегнуты на многочисленные кожаные ремешки, а толстая подошва помогала не заботиться об обуви достаточно долго. Я сам их сшил, потому что к настоящему времени эта технология была забыта или еще не изобретена снова. Голубой жилет из иранского шелка прикрывал широкий кожаный пояс, в котором под серебряными пряжками хранилось много полезного добра: деньги, документы, оружие и даже, частично, моя переписка. И все это безобразие (по мнению пожилой, женщины) было прикрыто коричневым крестьянским плащом из шерсти костуордской овцы. Так что это выходило за общепринятый канон моды и вызывало легкое недоумение. А янтарный цвет глаз вообще сбивал с толку.
Я собрал свою длинную косу в узел на затылке и снова натянул капюшон как можно ниже на глаза, чтобы скрыть их неестественный желтый цвет от прохожих. Достаточно им мертвенной бледности и военной выправки. И так хватало с этим проблем.
Опустив голову, я закрыл глаза и примерно четверть часа вслушивался в мысли окружающих. Это было привычным, но не самым приятным занятием для меня. Хоть под моими ногтями иногда была земля, а мысли занимали заботы об усадьбе, но своей сути изменить я не мог.
Прирожденный воин и стратег. Хоть здесь мне не приходилось использовать свои умения, но суть оставалась прежней. Еще пару лет назад я мог бы по-своему распорядиться жизнями граждан Калельи. Я бы провел пару лет, отбирая, исподволь формируя обстоятельства и направляя развитие нужных мне детей. Под моим руководством собралась бы компания подростков, готовых стать частью бессмертной армии. Будущие разведчики, пехота или обладатели ментальных способностей. Затем я обратил бы их в вампиров, а остальные жители стали бы… отличным
