куда ей угодно. Клянусь, что именно так и будет. Клянусь погребальным костром Сигги.
Я сжала ладонь, и между моих пальцев просочилась кровь, как между пальцев Ови совсем недавно сочилась вода.
Этой ночью Тригв и я допоздна засиделись у костра. Мы негромко разговаривали, остальные уже спали. Такое случалось частенько за те семь месяцев, как он примкнул к нам.
– Так мы отправляемся на запад. – Тригв коснулся уголка моего черного плаща.
– Именно.
Тригв накинул свою меховую накидку нам обоим на плечи. Мы сидели бедро к бедру, рука к руке, рядом с угасающим огнем. Он был с нами меньше года, но я знала его тело будто собственное.
Я оглядела поля вокруг. Снегопад закончился, и ярко сияла луна. Ночь была уже не черной, а ярко-голубой. Еще несколько теплых недель, а затем снег возьмет свое.
Я подставила раскрытые ладони огню, и вдруг поняла, какой сегодня день. Я взглянула на Тригва.
– Завтра мне исполнится семнадцать. В этом возрасте моя мать родила меня. – Я ненадолго замолчала. – От того-то, видимо, мой голос звучит сейчас подобно ее голосу.
– Ты родилась осенью?
– Да, в ночь, когда в нашей деревне был праздник Львиной Звезды.
Взгляд Тригва стал задумчивым, как было всегда, когда он думал о книгах и старинных преданиях.
– Многие древние саги повествуют о львах – огромных зверях из далеких стран.
Я кивнула.
– Сигги, бывало, говорила, что я дитя льва и львиный рык у меня в крови.
Тригв улыбнулся.
– Твоя наставница была права.
Он принялся расплетать мою тяжелую серебряную косу. Так он делал теперь каждую ночь – говорил, что ему нравится видеть, как мои волосы колышет ветер.
– Тригв?
– Да?
– Ты собираешься покинуть нас перед наступлением зимы? Предпочтешь сытую жизнь в одной из деревушек Ворса, жизнь в тепле под крышей? Ведь грядут долгие холодные ночи. – Я сделала паузу. – Если хочешь этого, не тяни, скажи прямо сейчас.
Тригв, не отвечая, уставился на пламенеющие угли.
Каждое утро я ожидала, что Тригв, проснувшись, повернется ко мне и скажет, что уходит. Мужчинам негоже путешествовать с Сестрами Последнего Милосердия. Им неуютно с нами, им не нравится, как мы убиваем – быстро и тихо, за несколько монет, и нет в этих убийствах ни славы, ни борьбы. Но недели проходили за неделями, а Тригв оставался с нами. И ни разу не заикнулся о том, что хочет уйти.
– Ты вновь зажгла в нем искру жизни, – сказала мне Джунипер вскоре после того, как Тригв присоединился к нам. – И это замечательно, что он с нами. Ветер нашептал мне историю о трех девушках и черноволосом парне.
Угли, отдавая тепло, с треском превращались в золу.
Я прижалась плечом к Тригву; его зеленые глаза взглянули на меня.
– Ты хочешь, чтобы я ушел, Фрей?
– Нет, – произнесла я быстро. – Не хочу. Но мужчины не путешествуют
