прожить этот год тихо.
Матвей отпустил мои руки и отступил. Он как-то грустно улыбнулся.
А мне показалось, что он разглядел что-то во мне. То, что скрыто от многих.
– Ксюх, не нужно. Солнце всегда остаётся солнцем. Поверь мне. Даже если его спрятали тучи. Лучи все равно пробивают дорогу.
– А как ты объяснишь ночь? – с сарказмом уточняю и скрещиваю руки на груди.
– Тогда солнце светит с другой стороны планеты. А не гаснет. И не претворяется луной. Не пытаясь больше прятаться.
Он щёлкнул меня по носу и ушёл. Я слышу как завелся двигатель. Как резко рванул с места водитель.
А я стою и думаю. О его словах.
Он прав. Как не хотелось послать Матвея. Сказать, что он полный придурок. Но я не могла. Потому что он был прав.
А я ведь за прошедшую неделю ничего не узнала для своей цели. А мне нужно узнать многое. Про местных фотографов, конкурсы, красивые места, визажисты. Многое. А я даже ни разу не подумала об этом. Окунулась в трясину и спряталась.
В задумчивости я зашла в квартиру и не заметила, как меня, перехватила тетя.
Она злобно пыхтела. А от напряжения ее толстые щеки покраснели. И стали похожи на спелые помидоры.
– Почему так поздно. Ты давно должна была прийти и начать уборку во всей квартире. Ещё сходить в магазин и купить продукты на неделю. Помыть окна и перегладить всё постельное. А ну живо за работу.
В подтверждение ее слов, она сильно толкает меня в плечо. Я же врезаюсь в стенку, а в голове звучит только один вопрос.
Что!?
Она за кого меня принимает. Помочь помогла бы. Но быть служанкой – ни за что.
– У меня трудная неделя была, – предельно вежливо отвечаю и прохожу мимо. Потирая пострадавшее плечо. – Пусть ваши дочери уберутся. Они вообще по дому не работают.
– Мои дочери учатся, – пафосно произнесла тетя и гордо вскинула голову.
Ой ли.
– А я что ли нет?
– Ты сейчас же примешься за уборку, – пыхтя как паровоз прошипела тётя надвигаясь на меня.
Я снова упираюсь в стенку. И чувствую момент.
Здесь и сейчас. Происходит мой выбор. Что выберу я?
Быть тенью? Служанкой дома у злобной опекунши. У вредных сестер. В школе тихушница, которая и слова не скажет.
Или же….
Стану собой. Настоящей. Вернусь к себе.
– Нет.
Тетя закинула руку, собираясь меня ударить.
Что за день у меня. Каждый хочет ударить.
Но толстые формы тети замедляют все ее движения. И я с лёгкостью перехватываю и толкаю женщину. Она неуклюже валится на пуфик и ахает от неожиданного отпора.
Или она всерьез была уверена, что я как овечка пойду на заклание?
– Не смей, – рычу я и наступаю. Приближаюсь к ее лицу и выдыхаю прямо в неё. – Или не увидишь моего наследства. Поняла?
Не дожидаясь ответа ухожу в свою комнату.
К счастью отдельную. Слышу за
