папок с фото, потом ещё стопка, и ещё. Дедуля выбирал с пристрастием, примерно через два часа он остановился на шикарной фазенде с колоннами, балконами и садом.
– Дедуля, а это не слишком?
– Ну что вы, Чан Ми, моя дорогая, прекрасный выбор – это же дворянская усадьба Нарышкиных! – Савва многозначительно поднял указательный палец, – в хозяйку этой усадьбы был влюблен сам Пушкин. Скажу вам по секрету, теперешние хозяева прямые потомки Александра Сергеевича, – он хитро подмигнул озорным глазом, – К сожалению, не признанные.
– Хватит болтать! – дедушка встал, смачно плюнул на ладонь и протянул её риэлтору, – Беру. По рукам?
Кровь отхлынула от лица Саввы, улыбка слегка перекосилась, но менеджер уже подсчитывал барыши и, изо всех сил скрывая отвращение, ослепил белоснежными зубами странных, но выгодных покупателей…
– Дедуля, зачем такой огромный дом? – Чан Ми начала задавать вопросы, как только они вышли на улицу, – неужели вся семья переедет сюда?
– Ну а что? Будем жить семьёй большой и дружной. Тебе же лучше.
– Вы что же, снова решили меня опекать? Я категорически против! Я взрослая и хочу жить своей жизнью. Конечно, я всех своих родных очень люблю, но вы же постоянно вмешиваетесь в мою жизнь!
– Да кто тебе сказал, что все ради тебя съезжаются? Может, как раз мою судьбу устраивать будут?!
– В смысле?
– А? – вздрогнул дедуля, и тут же поправился, – да это я так, к примеру, не бери в голову…
На кухне витал аромат свеже-поджаренных тостов, томился чай в заварнике. За большим столом молча сидели двое и думали каждый о своем.
– О как, уже вернулись? – тётя Лора была, как всегда, очень громкой, так что Чан Ми от неожиданности слегка подскочила на стуле.
– Так оно ведь дурное дело не хитрое – деньги тратить, – ответил дедушка, откусывая большой кусок тоста со щедрой прослойкой сливочного масла.
– Коли есть, что тратить, – захохотала Глория, одновременно оценивающе рассматривая Грегори. Запахло новой перепалкой, и Чан Ми решила отвлечь внимание на себя.
– Тётя Лора, вы мне про графа Веймарна начали рассказывать, так вы из знатного дворянского рода?
– А то! Посмотри на этот гордый профиль! – тётя Лора повернулась к окну, – Но, по правде сказать, предок мой был незаконнорожденным, байстрюк в общем. Папенька, кабелина, его не признавал и ходить бы ему всю жизнь Петькой Марьиным, если бы не случай.
Дело было при Петре I. В то время была у государя зазноба, да так он любил её, что всё бросал и мчался к ней, по первому её зову. Звали её все Красава. Ну и, само собой, понесла она от государя нашего сластолюбца. В ночь, когда срок пришел ей ребёночка родить, она в деревню Марьино забрела, а предок мой, Петька, в ту ночь решил счеты с жизнью свети, потому как жизнь эта у него не клеилась никак. Вот, пристроился он в лесочке, ветку покрепче ищет, смотрит – в заброшенной избушке, окошко
