он открыл коробочку, и к потолку взметнулась стрекоза.
У Чан Ми потемнело в глазах. Комната, вдруг стремительно стала опускаться вниз, а она сама зависла под потолком и с удивлением наблюдала, как продукты из пакетов медленно выкатываются на пол, как тётя Лора, всплеснув руками, подхватила её обмякшее тело. И ещё, кажется, в дверях кто-то стоял. Дедушка?
Глава 2.
– От паскудница, ну-ка, а ну-ка! Вот я тебя тапком, а тапком я тебя, ах ты ж зараза, – это был действительно дедушка. Родной, любимый, смешной, как всегда неряшливо одетый в какое-то тряпье, с лохматой головой и колтуном на макушке, дедушка Гриня.
Несмотря на свои короткие ножки, он на удивление высоко подпрыгивал, буквально до потолка, пытаясь прихлопнуть эту тварь, что так напугала его кровинушку.
Сейчас дедушка сгруппировался, высоко над головой взметнулась и застыла рука, сжимающая драный тапок сорок восьмого размера. Мелкими, крадущимися шажочками он двигался к окну, именно туда было нацелено грозное оружие.
Чан Ми с опаской глянула на подоконник. Там, в глиняном горшке, с особым трепетом и любовью вот уже год выращивался перец «Огонёк». Среди буйной зелени алели маленькие красные перчинки, и на одной из них присело отдохнуть насекомое. Она зажмурилась, понимая, что сейчас погибнет не только ее мучительница. Но, видимо, что-то пошло не так, и вместо хлопка она услышала душераздирающий крик.
– Неееет! Не троньте мою музу! – Карл Маркович, раскинув руки, встал между дедушкой и стрекозой.
– Изыди иноверец! Не то пойдешь вслед за музой, – дедуля грозно взмахнул тапком.
– Ша, малахольные! – тётя Лора, словно рефери на ринге, бросилась между противниками и властным тоном скомандовала, – Карл Маркович, возьмите свою коробочку и засуньте уже подальше свою музу, от греха. Идите, идите, вот так, осторожно, не споткнитесь. Я к вам позже зайду, и вы мне всё подробно расскажете.
Карл Маркович мгновенно изловил свое сокровище и, переступая тощими ногами через битую посуду, поспешно ретировался. Глория Годафридовна презрительно оглядела дедулю.
– Вы бы авоськи свои с моего стола прибрали бы, господин приезжий. Прежде чем делать бедлам на чужой кухне, не мешало бы представиться.
Дедуля гордо выпятил грудь и заложил руку в жилет, колтун воинственно вздыбился.
– Зовите меня Грегори, я отец матери вот этой юной девы.
– Грегори значит. Так вот, уважаемый, вы мне тут феншуй не нарушайте, Карла Марковича обижать не позволю!
– Так и держите при себе своего Марковича, неча тут вредных насекомых распускать! Ишь, взялись ребёнка пужать.
– Кто пугал, кто пугал-то? Нет, вы видели такое? Может, это она вас испугалась? Как колтун ваш увидала, так и испугалась, – и тётя Лора ткнула пальцем в плотное гнездо на голове дедушки Грини.
– Руки прочь, блаженная, – колтун подозрительно зашевелился и слегка потушил ее воинственный настрой.
– Тётя
