ей-богу!
– Чем рискую?
– Скоро прибудет государь!.. Я боюсь за тебя!
– А зря! Я не подвергнут уголовному наказанию!.. Просто переведен в другой полк! Армейский офицер. И теперь в отпуску.
– Смотри, как глядит на тебя великий князь!..
Лермонтов поднял голову. На той стороне зала, в окружении светской публики и с двумя адъютантами стоял великий князь Михаил, фельдцехмейстер и начальник гвардии. Его отношение к Лермонтову несколько раз меняло знак. Из доброго на насмешливое, а после – раздраженное и злое. В данном случае, он взирал на него, мягко сказать, без особой приязни.
К счастью, рядом с ним была его жена – великая княгиня Элен. Она улыбнулась Лермонтову. И даже сделала какой-то приветный знак рукой…
Эту женщину не любили при дворе. Да и в свете она не была любимицей. Но она была другом Жуковского и Софи Карамзиной и очень начитанной дамой. И поэты посвящали ей стихи и дорожили ее вниманием. К счастью, муж обожал ее.
– Тебя могут арестовать!
– За что? помилуй Бог!
Проходивший мимо в тот момент, хозяин дома, Иван Илларионыч Воронцов услышал и бросил успокоительно:
– У меня не арестуют!.. – Его колбасные длинные баки качнулись убежденно.
– А что ты? – спросил Лермонтов Соллогуба, переводя разговор.
– Да вот! Женился, ты слышал… Не одобряешь, конечно?
– Почему? раньше или позже эту глупость делают все. Боюсь, я тоже не буду исключением. Ты позабыл, это еще при мне было.
– Но только помолвка!
– А что изменилось? Софи Виельгорская?..
– Теперь Соллогуб. А кто мог быть еще?
– Поздравляю. Прелестное существо!
– Но учти, я ревнив!..
– Не беспокойся! Мы в этом сродни!. Если сумеешь удержать…
Я хотел с тобой поговорить. Но это как-нибудь потом… – добавил Лермонтов.
– О чем?..
– М-м… разумеется, не о моей женитьбе. Да и не о твоей.
– Так о чем же тогда? – улыбнулся Соллогуб.
– Ну, хотя бы о журнале, который мы собирались с тобой выпускать.
– Но ты, я слышал, только в отпуске?
– Отпуск может продлиться.
– Тогда конечно. Готов. Ты пишешь что-нибудь?
– Сам не знаю. Пишу? не пишу? Воюю – это правда!
– Успешно? А стихи?..
– И стихи. Немного…
– Разве – это не писанье?
– «Писать стишки – еще не значит проходить великое поприще!..» Слышал, должно быть?
– Да. Кто-то сказал после смерти Александра Сергеича!.. По поводу статьи в «Русском инвалиде».
– В «Прибавлениях». Один князь повторил слова одного графа.[2] То-то. Если про Пушкина говорили такое – чего ждать нам с тобой?..
Расстались
Слова министра Просвещения графа С.С. Уварова, пересказанные князем М.А. Дондуковым-Корсаковым, председателем Цензурного комитета.
