говорили, что кузен твоей сестры приехал в Форли. Он сегодня здесь?
Он вопросительно посмотрел на меня.
– Джорджо даль Эсти, – пояснил я.
– Ох, вот ты о ком. Нет, его здесь нет. Он и муж Джулии не ладили, так что…
– А почему они не ладили? – не сдержался я и понял, что вопрос неуместный.
– Не знаю. Родственники частенько враждуют друг с другом. Может, не поделили наследство.
– И это все?
– Насколько мне известно, да.
Я вспомнил, что до лиц заинтересованных сплетня доходит позже всех. Муж ничего не слышит об измене жены, тогда как весь город уже обсуждает мельчайшие подробности.
– Я бы хотел повидаться с ним, – продолжил я.
– С Джорджо? Он слабак. Из тех, кто сначала грешит, а потом кается.
– Это не тот недостаток, в котором можно тебя упрекнуть, Алессандро, – улыбнулся я.
– Искренне надеюсь, что ты прав. В конце концов, если у человека есть совесть, неправильного он не совершит. А если уж такое случилось, он должен быть дураком, чтобы потом в этом раскаиваться.
– Нельзя сорвать розу, не уколовшись шипом.
– Почему нет? Надо только соблюдать осторожность. На дне любой чашки будет отстой, но пить его не обязательно.
– Ты, как я понимаю, для себя уже решил, что отправишься в ад, если согрешишь.
– Это честнее, чем пролезать на небеса через черный ход, становясь праведным, когда ты слишком стар, чтобы грешить.
– Я согласен с тобой. Едва ли кто будет уважать человека, который подается в монахи потому, что его преследуют неудачи.
Я увидел, что Джулия одна, и воспользовался возможностью заговорить с ней.
– Джулия, – позвал я, подходя к ней.
Она смотрела на меня в недоумении, казалось, не могла вспомнить, кто я такой.
– Ах, мессир Филиппо! – воскликнула она, словно память наконец-то подсказала ей правильный ответ.
– После нашей последней встречи прошло не так много времени, чтобы ты забыла меня.
– Да, я помню, что в последний раз, оказав мне честь и посетив меня, вы повели себя крайне грубо.
Я молча смотрел на нее, не зная, что и ответить.
– Ну? – Она улыбалась, глядя мне в глаза.
– И тебе больше нечего мне сказать? – спросил я, понизив голос.
– А что бы вы хотели от меня услышать?
– Ты такая бессердечная?
Она вздохнула, посмотрела в другой конец зала, словно надеялась, что кто-то подойдет и прервет этот надоевший ей разговор.
– Как ты могла? – прошептал я.
Несмотря на самоконтроль, на щеках Джулии проступил румянец. Какое-то время я рассматривал ее, а потом отвернулся. Теперь уже я не сомневался в ее равнодушии. Покинув дворец Моратини, я отправился
