упускалась из виду специально скрытая информация о некоторых благотворителях и больных детях, на которых и формировался «левый» капитал фонда.
Упрощенно говоря, фонд работал по формуле: два доллара – на лечение больных детей, один – себе в карман. Частенько бывало и наоборот.
Был еще один весьма прибыльный маневр. После размещения роликов на телевидении и интернет-сайтах о помощи больным детям сбор денег продолжался и после оказания финансовой поддержки семье. А то и после смерти ребенка…
Или: с миру по нитке родители собирают деньги на дорогостоящее лечение своего ребенка. В графе «Отчетность» публикуется выданная фондом на лечение больного малыша сумма. Но документ этот в действительности липовый, на самом деле это чек, полученный родителями ребенка за оплату очередного этапа лечения, средства на которое были собраны добрыми людьми, не имеющими к фонду никакого отношения.
Безусловно, что многим детям помощь фонд оказывал – это было и необходимым условием его существования, и прикрытием. Но еще больше малышей оказывались за бортом доброй воли благотворителей, и они до поры до времени, пока хватало сил, должны были дожидаться своей очереди на дорогостоящее лечение в серых, мрачных клиниках.
Реклама фонда размещалась на коммерческой основе. Люди, сердобольно жертвовавшие деньги на богоугодное дело, и не подозревали, что половиной своих средств оплачивают не нужды больных детей, а рекламу на необходимость их лечения.
По закону налоги с фонда и зарплата его сотрудников в целом должны были составлять не более 20 % от прибыли. В документах фонда значилась соответствующая цифра. Но сколько оседало в карманах управителей фонда, оставалось известным только им.
Домбровский, прикрываясь благотворительностью, к тому же занимался запрещенной представителям данных организаций коммерческой деятельностью, вложенные благотворителями денежные активы уплывали Бог весть куда… Члены наблюдательного совета, состав которого по нелепому закону определял основатель фонда (значит, Домбровский), закрывали на все глаза, члены исполнительного органа поступали точно так же, зато подписи на документах красовались его, Микаэля, как официального заместителя главы организации…Микаэль понимал, что совершает, наверное, самую большую ошибку в своей жизни. Он часто вспоминал особенно любимую им когда-то в детстве серию из «Тома и Джерри». Там в очередной раз «надутый» мышонком кот смотрит в зеркало, а в отражении видит осла… Осел ослом, но Микаэль считал себя к тому же еще и трусливым ослом. Он боялся повторения жизненных неудач, боялся бедности, что означало для него такое страшное одиночество… И решил когда-то однажды поутру, что нет ничего лучше в этом скользком мире, чем самому стать ловким аферистом. Лучше быть ловким Джерри, чем ослом Томом.
И возможно, когда-нибудь, когда однажды лишится он сна, потому что души загубленных детей станут ему уж больно докучать, он
