его основателя, Альберта Домбровского, и так о многом говорил.
На Микаэле лежала тяжелейшая миссия – реабилитация репутации фонда, восстановление собственного авторитета, что возможно было только путем публичного реванша.
От Микаэля отвернулись друзья. Репутация фонда была подорвана, он потерял доверие благотворителей. Микаэль ощущал себя щепкой в океане, которая и потонуть-то не может из-за своей легковесности.
Вернувшийся после, якобы, продолжительной болезни Домбровский продолжал «болеть» на своей вилле. И ему было несладко – его «трясли», проверяли источники доходов и происхождение недвижимого имущества. СМИ во всю кричали о фейке документов руководителями фонда, о ловком заметании ими следов своей преступной деятельности. Адвокат советовал Микаэлю попытаться, насколько это было возможно, решить конфликт полюбовно. Микаэль сомневался в реальности такого плана, тем более что было очевидно, что этот скандал способствовал немыслимому рейтингу популярности этой журналистки и всей ее команды, тогда как он с головокружительной скоростью приближался к сокрушительному фиаско.
Все же Микаэль решился выйти на личный с журналисткой контакт. С адвокатами и посредниками, где-нибудь в людном месте, если ей будет угодно.
Пробили номер ее мобильного. Микаэль сразу же позвонил ей.
Ответили только на четвертом гудке.
– Да.
В трубке слышалось щебетание детского голоска.
– Подожди, детка. Да, алло. Кто это?
– Это Микаэль. Ну, тот, кого вы в избиении и Бог еще знает, в чем обвиняете. Нам необходимо встретиться. Хотите, с адвокатами, или возьмите с собой кого хотите…или в кафе, где много народу…
– Не переоценивайте-ка себя! – был резкий ответ. – Я вас не боюсь. Нам просто с вами не о чем разговаривать. Встретимся в суде.
Отбой.
Через несколько секунд задрожал его, всегда стоящий на вибрации, телефон. Это была Лора.
– Как ты там? – она была явно смущена.
– Чем вдруг обязан? – не в шутку неприятно удивился Микаэль.
– Ничем… И не стану кривить душой, что звоню из-за твоих неприятностей…
Микаэль молчал.
– Послушай, Микаэль, единственно, о чем я сожалею, что сразу как-то отодвинула тебя, провела резкую грань между тобой и своим сыном… Я правда сожалею.
– И?..
– Просто пойми меня, ты уже был такой большой… В этом возрасте уже нет надежды, что пасынок примет мачеху или, еще того больше, назовет ее мамой… Я хотела давно тебе сказать… я не знаю, что ты думаешь… насчет папы…я правда не знаю, как это могло произойти… Это просто несчастный случай… неужели ты думаешь, что я могла… ты меня винишь? Или моего Эда?! Думаешь, мы бы могли… из-за этого дома или каких-то денег?!
– Лора, мне правда сейчас не до этого, – сделал
