сколько попалось, и опустила вуаль.
– Благодарю… вас, – сказала она, не зная, кому в темноте достаются ее слова. – Передайте мою благодарность господину Зосимову.
– Одно условие: вы не должны рассказывать не только о том, что увидели, но и о самом зеркале. Забудьте навсегда.
– Конечно… Благодарю…
Адель Ионовна больше не могла оставаться в темноте. Она отбросила занавес и быстрым шагом покинула выставку. Не важно, что господин Зосимов не показал лица. Главное, что результат был лучше, чем можно желать. Теперь Адель Ионовна не сомневалась в правдивости видения, которое явилось в зеркале.
Стоя на набережной Фонтанки, где дожидался экипаж, она ощутила, как бешено колотится сердце и не хочет угомониться. Чтобы отвлечься, она щелкнула крышкой часиков, висевших на золотой цепочке.
Как странно…
Ей казалось, что у зеркала она провела не больше четверти часа. Часы же показывали, что куда-то исчез час.
29 октября 1898 года
Октябрьская непогода стучалась в окно. В утреннем мраке пряталась набережная реки Фонтанки и Инженерный замок, а за ними и весь Петербург. Приемная директора департамента полиции была ярко освещена электрическим светом новой люстры, сиявшей стосвечовой лампочкой в центральном колпаке и четырьмя двадцатисвечовыми вокруг нее. Свет был таким ярким, что дежурный чиновник Войтов с непривычки жмурился.
Он явился на службу раньше всех, в восемь утра, чтобы к приходу господина директора утренние бумаги, газеты и полицейские сводки были разложены так, как любил Эраст Сергеевич, то есть «лесенкой». Закончив с канцелярией, Войтов занялся журналом посещений. Среди прочих посетителей, важных и не слишком, первым в списке стояла фамилия «Ванзаров». Господин этот за последние две недели вызывается Зволянским уже третий раз. К чему бы такое внимание мелкому чиновнику сыскной полиции? Опыт службы нашептывал Войтову, что такие частые визиты неспроста. Уж не готовят ли господина Ванзарова к карьерному взлету? И куда ему взлетать? Тренированная память подсказала Войтову слухи, которые бродили вокруг личности этого господина.
Общим мнением было, что Ванзаров обладает некоторыми способностями, не слишком выдающимися, так, в самую меру. Скорее ему удивительно везет в раскрытии различных дел. На этом лестные характеристики заканчивались. Говорили, что Ванзаров не почитает начальство, самоуверен, довольно нагл и непочтителен, надменен и несдержан на язык, может высказать свое мнение, когда в нем не нуждаются, резок и не умеет говорить приятные комплименты, рубит сплеча и гордится университетским образованием по классической древности. Не имеет друзей среди сослуживцев, не стремится построить карьеру и заслужить награды. Кажется, не посещает церковь и до сих пор не представил обязательную для чиновника ежегодную справку о причастии. Хуже того, было известно, что Ванзаров водит дружбу с бешеным драконом, исчадием ада и настоящим бедствием департамента полиции, господином Лебедевым, так называемым великим криминалистом.
Резкое осуждение вызывало семейное положение Ванзарова,
