со мной самым настоящим сексом, и все мое возбуждение тут же как рукой сняло. Я оттолкнула его, натянула джинсы и сказала что-то вроде «нет, я не могу». Возможно, на этом дело и не закончилось бы, но через секунду в комнату вернулись Даша с Олегом, так что я быстро оделась и ушла.
Миша, насколько я могу судить, всерьез на меня обиделся. По крайней мере, Даша перестала звать меня с ними на концерты и как-то по-детски терялась объяснить почему. Я давала понять, что объяснений не нужно.
Еще раз я встретилась с Мишей примерно через год. Даша опять зазвала меня к ним в общагу, и в этот раз все было куда как серьезнее. Мальчишки приготовили что-то вроде ужина – кажется, это были жареные пельмени, – мы ели и пили, смеялись и фотографировались и в конце концов оказались на кроватях. Даша с Олегом стали целоваться, и мы с Мишей тоже. Все происходило в полной тишине, Даша с Олегом раздевали друг друга, смотрели на нас, а мы смотрели на них. Все это мне не нравилось, было глупо и противно, но остановиться было невозможно. Они лежали уже почти совсем голые и готовились начинать, Миша настойчиво раздевал меня, я не давала снять с себя лифчик. Я смотрела на Дашу с Олегом. Они уже вовсю трахались, и Даша смотрела в мою сторону расфокусированным взглядом. Я пыталась выбраться из-под Миши, он прижимал меня к кровати, держал руки, будто бы в шутку, и, наконец, стал уговаривать меня. Его голос балансировал на грани шепота и сдавленного крика и был довольно злой: ну что ты ломаешься, опять ломаешься! ты такая классная, я давно хочу тебя, правда, очень хочу, давай, давай! – похоже, что этот голос немного отрезвил меня, я сильно царапнула его, оттолкнула и как была выскочила в коридор. Он вышел вслед за мной, уговаривал вернуться и потом злой как черт ушел в комнату. Я еще минут двадцать ждала Дашу, чтобы она вынесла мне вещи.
Помню смешанные чувства, которые я испытывала, замерзая в этом грязном, освещенном бледными лампами коридоре. Меня постепенно отпускало, волнами накатывало и отступало отвращение, вместе с тем я была довольна тем, что, так легко отделавшись, получила такой необыкновенный опыт – почти группового секса, – и еще я как будто нащупывала в себе вспухающий прыщик, чувство, в котором отвращение смешивается с болезненным наслаждением. Думаю, что я не дала Мише именно потому, что сама эта ситуация опять была внешним, помимо меня сложившимся обстоятельством, к которому я не имела отношения. Не в том дело, что Даша рассчитывала или даже в той или иной форме пообещала Мише меня под него подложить – это я как раз легко могу представить, вполне невинно: а что там твоя подружка-ломака, приводи, хватит ей уже или, например, ну что ж вы, мальчики, девочка страдает, а вам лишь бы бухать, – я говорю о более широком обстоятельстве, про которое, когда хотят его обозначить, говорят: это жизнь. Я чувствовала себя объектом этакой big game, и поэтому мне было некомфортно.
С Дашей мы почти молча дошли до метро и так же молча доехали до пересадки на «Восстания». Мы, разумеется, не прекратили
