гуляла, грелась в кафешках, звонила Илье и слушала гудки и так провела весь день. Мое настроение сменилось за это время кардинально: утром это была досада – ближе к вечеру абсурд происходящего меня уже только смешил. Мне оставалось только доехать до Ленинградского вокзала и сесть на поезд обратно – у меня даже не было ни одной московской знакомой, у которой я могла бы переночевать. Однако же ровно перед тем как я уже окончательно решилась ехать обратно и в последний раз зашла в телефонную будку, Илья наконец ответил. Непринужденным тоном я сказала ему, что вот так и так, оказалась в Москве и почему бы нам не встретиться, если у него есть время. Из всех московских ориентиров я успела выучить только памятник Пушкину, так что встречу назначили у него.
Он почему-то повел меня в «Макдоналдс» (в том, что за прошедшие без малого двадцать лет это стало все-таки неприличным, я лично вижу немалый прогресс русской культуры), я сильно стеснялась, молчала и была сильно напряжена и расслабилась только после того, как он предложил поехать к нему – приготовим что-нибудь, поужинаем. Тут я как-то успокоилась и, помню, защебетала, как птичка. Он жил далеко от центра, мы доехали на метро, зашли в магазинчик у дома, он купил вина и очень простой еды. Квартира была просторная, посреди гостиной стоял рояль, заваленный нотами, стены были увешаны таблицами склонений немецких глаголов – он объяснил, что его подруга зовет его переехать в Германию, поэтому он учит язык. Информация о подруге меня, к слову, совершенно не покоробила; главное было, что ее нет сейчас здесь. Илья состряпал ужин, открыл вино, и мы сели смотреть кино; я тогда еще не смотрела «Матрицу», и Илья, услышав об этом, сказал, что нужно обязательно посмотреть. Я согласилась, хотя и подумала – неужели так будет всегда, и мужчины вместо секса будут вечно показывать мне фильмы, которые им кажутся такими важными, что просто умереть не встать.
После ужина и фильма все было очень по-деловому. Илья сказал пойдем спать, я сказала пойдем, но осталась сидеть. Тогда он взял меня на руки с кресла (фильм мы смотрели, сидя в разных креслах) и перенес на диван. Мы стали целоваться, но я не чувствовала ни капли возбуждения. Безусловно, я боялась. Но в значительной мере было виновато и вино – то, что я вообще не сразу поняла: в моем случае алкоголь никак не помогает сексу, ровно наоборот. Алкоголь расслабляет – мне для возбуждения, и сексуального в том числе, нужна ясная голова. Теперь я знаю, что, если хочешь получать удовольствие от секса, кончать ярко и много, больше одного бокала вина пить нельзя, но тогда я сидела на коленях у Ильи, обнимала его, он обнимал меня – вся его стесняшность слетела с него, как с дерева дым, он был, без сомнения, опытным и умелым любовником, – мы целовались, и желания во мне было примерно столько же, сколько на вступительном сочинении (да, тогда еще писали сочинения). Тем не менее я твердо решила на этот раз не отступать, пройти все до конца, пусть без восторгов и полетов, но чтобы не возвращаться из Москвы с пустыми, так сказать, руками.
Посреди поцелуя
