style="font-size:15px;"> – Красавец! – выдохнул восхищенно стоявший в строю рядом с Григорием долговязый сержант. – Вот бы поскорее за штурвал!
Дивин недовольно покосился на него. Тоже мне, нашел красоту – этот угловатый самолетик, замерший на летном поле, в подметки не годился даже самому простенькому имперскому атмосфернику. Но, что теперь делать, придется летать на том, что есть в наличии. Хорошо, что удалось вырваться из госпитального заточения!
Экспат провел в больнице несколько долгих месяцев. Взаперти его не держали, но всевозможными проверками и анализами по-настоящему замучили. В итоге, с некоторыми оговорками, какими-то записями в истории болезни, но все же признали годным к летной работе. Григорий не знал, что именно сыграло на его стороне, но вдаваться в такие подробности, если честно, даже не собирался. Разрешили и разрешили!
Лейтенант Баринов, с которым сержант сильно сблизился за это время, держался той точки зрения, что потери на фронтах заставили врачей отойти от своих принципов – пилоты требовались в действующей армии как воздух. Особенно после зимнего контрнаступления под Москвой. Местный вождь – Сталин – в одном из своих выступлений заявил, что, дескать, 1942 год станет победным и немцев окончательно разобьют и вышвырнут с территории СССР. Поэтому Красная Армия наращивала свои силы, чтобы выполнить полученный приказ.
Как бы то ни было, Григорий старался не забивать себе голову и просто наслаждался возможностью снова оказаться в небе. В запасном полку он сначала летал на смешном допотопном биплане «У-2». Полеты чередовались с теоретическими занятиями и строевой подготовкой, дни сменяли друг друга, а первоначальный восторг постепенно утих. На смену ему медленно, но верно пришла глухая тоска и раздражение. Да сколько же можно?! Когда, наконец, их начнут учить летать на настоящем боевом самолете?
Экспат вместе с другими курсантами с завистью наблюдал за другими летчиками, которые вовсю осваивали остроносые «МиГи». А вот их группа, которую собрали для обучения на штурмовиках, пока ждала, когда пригонят учебные самолеты. Ходили слухи, что «Ил-2» настолько хорошо зарекомендовали себя в боях, что каждый из них ценился буквально на вес золота и распределялся чуть ли не лично товарищем Сталиным.
Для Григория, выросшего в высокотехнологичном мире с развитой промышленностью, это выглядело дико, но изменить что-либо было не в его силах. Поэтому он просто сцепил зубы и настойчиво грыз гранит местной науки. Его старания не прошли не замеченными начальством, и довольно скоро его назначили старшиной группы. Дивин заикнулся было, что не достоин такой чести, но получил строгий выговор от ротного.
– Не ожидал от вас! – кипятился сутулый капитан с землистым нездоровым лицом. – А еще орденоносец! Стыдно должно быть, товарищ Дивин. Что? Никаких разговоров! Напоминаю, что вы находитесь в армии в военное время. А потому… кру-гом!!!
Да, награда наконец-то нашла своего героя. В один из дней командир полка вручил на торжественном построении сержанту орден Красной
