нежные, но очень короткие взгляды, которые сразу же отводились в сторону, будто его вело что-то более высокое, спрятанное в глубине души. Сейчас они опять одни посреди огромного водяного поля и опять ничего, ни намёка о чувствах.
– Ну и не надо, подумаешь, он всего лишь воин, хотя странное поведение: в бою – солдат, в любви – просто болван.
Энни продолжала накручивать себя неприятными и порой даже неприличными мыслями по отношению к нему, но остановить этот поток сильных эмоций никак не получалось. Она ловила себя на том, что все уже давно приметили её необычную краску на лице при его появлении, неконтролируемую грубость и даже порой высокомерие, выражаемое в каждом действии и слове. Только в этот раз всё было словно во сне. Ветер трепал её волосы, её лицо уже успело загореть от палящего солнца, нежные белые руки, хоть и были спрятаны под длинными рукавами её платья, всё равно не уберегли белизну её кожи, о которой она так пеклась. Ведьмы часто удивлялись, сколько часов проводила она возле воды, расчёсывала свои рыжие кудри, поворачивалась вправо и влево, любуясь своим отражением. И хоть немногие из них были уже в летах, помнили из своего собственного опыта, что только любовь может управлять страстным желанием быть лучше, чем ты есть.
– Да, она красотка, – говорили не только её слуги, но и подруги. Но ведь ей важно не их мнение, а его любовь, о которой она мечтала, лелеяла надежду, что лёд тронется и ей не придётся ждать еще сотню лет до осуществления своей мечты быть рядом с ним. Энни ведь бессмертна, а Лозарус к сожалению смертен.
Прошло несколько часов. Солнце спряталось и наступали сумерки. Вода разбушевалась, ветер усилился, на небе появились тучи. Энни накинула на плечи белую накидку, дотронулась, словно невзначай, до своей цепочки и тут её начало колотить. Причём это неприятное ощущение длилось несколько мгновений, будто кто-то схватил за горло и не отпускал. Ей подумалось в эти минуты разное: о любви надо забыть, переключиться на что-то другое или на кого-то другого. Заключение стало однозначным: Лозарус не переступит через свою неуверенность, а она через свою гордость. К сожалению для неё, дело было совсем не в любви.
На противоположной стороне острова стоял кто-то. Энни не сразу узнала своего брата. Вот это перемена. Паторс отрастил бороду, завязал волосы в хвост, при этом это его не портило, наоборот, придавало солидности. На нём был папин плащ, в руках его же белый посох. Он осматривался по сторонам, высматривая по- видимому её, не замечая остальных девушек. Такое поведение ему совсем несвойственно.
– Ты не меня ждёшь? – Энни улыбнулась.
Паторс обнял её, что тоже странно. Или он сошёл с ума, или действительно изменился. Она почти поверила ему, потому как так хотелось, чтоб это оказалось правдой. Они же всё-таки не чужие люди.
– Я рад, что ты здесь. – Он кинул взгляд на Валок, будто ожидал помощи со стороны.
– Что-то не так? Я думала, меня встретит
