отливом на свету, если бы, конечно, были чистые.
А ещё у чумазого была длинная борода, привязанная к телу бечевой, чтобы не мешала она свободно двигаться в подземных норах.
Одет он был в кожаную куртку грубого покроя, клетчатую рубаху домашней выделки, на ногах – заправленные в сапоги до белизны тёртые кожаные штаны.
Щёки у землекопа были пухлые, губы – толстые, нрав – весёлый.
Землекоп, прищурившись, глянул весело на гостя и, хихикнув, заявил:
– А я тебя знаю! Ты вчера с Апофиусом к Клотильде в гости приехал! Апофиус, голова со специями, не иначе как к фее за советом собрался, причину какую-то искать…
И, спохватившись, добавил:
– Здрасте, кстати! Я Корнилий, земляной!
И попытался поклониться, но с поклоном у него ничего не вышло по причине чрезвычайной коренастости и плотности телосложения, а также из-за непривычки к подобным церемониям.
– Мы – духи простые, – словно извиняясь, сказал Корнилий.
Сергей мало что понял из его речи, но, соблюдая правила приличия, представился в ответ:
– Сергей.
Подумав, добавил:
– Водитель.
Ещё немного подумав, назвал и фамилию:
– Пантюхин.
Ещё немного подумав, добавил:
– С Апофиусом я… Работаю. Приехали мы… Так-то вот!
И вздохнул.
А потом любопытно ему стало до крайности, что же это за такая фея-советчица, о которой упоминал этот… как его…
Земляной? Это ещё кто такой?
– Земляной? – с удивлением повторил вслух Сергей.
– Ага, – подтвердил Корнилий и вытер ладони о куртку.
А потом одну протянул Сергей.
– Стало быть, будем знакомы.
Одну его ладонь Сергей смог пожать, только охватив её двумя своими. Иначе с рукопожатием ничего бы не вышло, уж больно широка была эта ладонь-лопата.
– Водяных знаешь? – осведомился Корнилий.
Сергей кивнул в ответ, но как-то не слишком уверенно.
– А я – земляной, – пояснил Корнилий. – В земле живу, в песке, в суглинке. Влажные почвы только не люблю, это которые с подземными водами. Ну их, влажные эти, вечно там ходы затапливает. Я, по молодости лет, везде копал, где можно. В Мещёре однажды весь лес изрыл, пока на болото не нарвался. А лет сто назад за ум взялся, стал с оглядкой всё делать, места выбирать.
Он зажмурился и махнул рукой.
– А то ведь столько раз на новое место приходилось перебираться! То люди набегут, строить чего-то начнут, так сваю прямо в галерею вобьют. Или котлован какой прямо посреди лабиринта выкопают. Или место не рассчитаешь – и вода в половодье всё затопит. По молодости и по глупости столько лишней работы понаделал, так сейчас и вспомнить стыдно.
