собираясь на выход, – пока уроки не закончатся.
– А как ты папе позвонила? – Серых пристально следил за её реакцией.
– Очень просто, – она говорила так спокойно, даже с пренебрежением. – Пошла в учительскую и забрала свой.
– И не боялась?
– Нет. Они меня не трогали, – Алёнка наклонила голову и надула огромный розовый пузырь из жевательной резинки.
Школа гудела. Начали прибывать родители, обеспокоенные странными просьбами срочно забрать детей, сразу же заработало сарафанное радио и стало не протолкнуться. Спешно возникший директор предусмотрительно запретил впускать кого-либо внутрь, так что территория перед зданием школы мгновенно превратилась в искрящееся от нервов шоу, напоминающее раздачу бесхозных детей после Кремлёвской ёлки.
Официальную информацию до поры придерживали, а классные руководители не знали, куда деваться от стыда, отбивая атаки на свои мобильные телефоны и общие чаты. Но то, что рассказывали сами дети, в результате наводило куда большую панику.
Когда на пороге школы возникла депутат московской городской думы Варвара Петровна, невозмутимая и величавая, как маяк, директор схватился за сердце – подумал, что высокое руководство уже приняло скоропостижное решение и пора собирать вещи на выход.
Варвара бегло заслушала лихорадочную оправдательную речь и заявила, что планирует курировать данное происшествие лично, а начнёт с очень подробного разговора с представителями полиции. Независимого разговора. В смысле, директор и завуч могут быть пока свободны, и те уходят со скорбными лицами.
Серых сжато выдал расклад, не упуская ни единой мелочи про Алёнку – Царёв кипятился, но молчал, потому что понимал, что сейчас решается один-единственный вопрос – причастна ли его дочь?
Варвара кивала и с интересом посматривала на Алёнку, в первый момент кинувшуюся было с распростёртыми объятиями – за поддержкой. Депутат Варвара, в отличие от подростка, в табели о рангах разбирается – с улыбкой, но твёрдо отстранила девочку и заставила сесть на скамью.
– Спасибо за подробный доклад. Как, по-вашему, есть основания привлекать в дело наших дорогих судей? Иными словами, это залётный оборотень, которого мы, разумеется, позже найдём, или невольная ошибка Алёны Царёвой? Пресса всё равно пронюхает быстро, так что мне нужно знать ваше личное и профессиональное мнение, – Варвара доверительно заглянула в глаза следователю, отчего тот поёжился и чуть отстранился.
– Я человек маленький, – Серых ушёл от ответа, – а вам виднее.
– Человек? – она не скрывала иронии. – Ну-ну. И мне всё-таки нужно знать, что вы думаете.
– Да идите вы все в баню! Ничего я не думаю, – следователь хлопнул папкой об стол. Кажется, впервые Царёв испытал нечто вроде признательности по отношению к тестю.
Варвара сощурилась и укоризненно покачала головой, а потом наклонилась к Алёнке и взяла её за руку. Та обиженно надула губы,
