комсомола, она бы решила, что это рок-концерт, перед которым выступают аниматоры «разогрева публики».
Кто-то орал: «Да здравствует товарищ Сталин!» – и сотни людей вскакивали и аплодировали так долго, что Сталину уже самому надоедало, а оратор не мог их остановить.
Косарев всматривался в лица так хорошо знакомых и понятных ему парней в вельветовых куртках и шевиотовых пиджачках, девчонок в простых кофточках с комсомольскими значками. А они всматривались в него с восторгом – многие раньше только слышали о Косареве, а увидели его впервые. И он совсем пока не чувствовал себя заложником ЦК ВКП(б).
Тем не менее, и он сам – как бы самостоятельно ни пытался себя вести, говоря, что комсомол не подменяет партию, – мог бы помочь делами и в промышленности, и в армии, и на селе. Но он понимал, что в этом случае придется делить с партией ответственность за ее политику.
Между тем на пятнадцатом году власти большевиков нарастал кризис, подобный катастрофе.
На Урале – у горы Магнитной – воздвигался крупнейший металлургический комбинат. И я читаю в биографии серии «ЖЗЛ» о Косареве: «В 1930 году комсомол решил направить свои усилия на ликвидацию прорывов и узких мест пятилетки. Косарев горячо докладывал об этом на заседании бюро ЦК комсомола». И прибавлял: «Построить завод – мало, надо на новом заводе наладить большевистские темпы производства. А новая техника требует особого обучения кадров. Нелегко установить американский станок, еще труднее регулярно и без брака работать на нем».
Вот именно!
Но Косарев знал и весьма секретные цифры о качестве товаров, которые не смел публично оглашать.
В этой «стране мечтателей, стране ученых» от трети до половины выпущенных в 1933 году на Калатинском и Нижнетагильском заводах топоров и ухватов пошли в брак. Лишь 20 процентов из изготовленных в Нижнем Тагиле подков были признаны годными.
Что касалось рукомойников, то тагильчане ни одного высокотехнологичного бытового приспособления без брака выпустить так и не сумели.
Выход из строя оборудования, брак и аварии на пущенных в эксплуатацию предприятиях были типичной «теневой стороной» уральской индустрии, но еще не худшим вариантом. Строительство многих других предприятий, включая такие крупные заводы, как Уральский завод химического машиностроения в Свердловске, Новотагильский металлургический в Нижнем Тагиле, медеплавильный в Ревде, алюминиевый в Каменске-Уральском, из-за безграмотного руководства, распыления ресурсов, расхлябанности и бесхозяйственности было заморожено.
Экономика страны терпела колоссальные убытки.
Иногда Косарев вынужден был поддерживать и вполне безумные инициативы родной партии.
Уральский обком партии вдруг предлагает приучать коров к сельхозработам. И комсомольские организации области послушно подхватывают почин – пахать и бороновать землю на коровах, докладывают Косареву. В итоге был нанесен серьезный урон животноводству. Огромное
