строительство великих пирамид в период расцвета Древнего Египта или посещение крупных киностудий начала прошлого века в Золотую Эру Голливуда. Что само по себе, даже без изменения прошлого, было бы весьма заманчивой перспективой.
Но больше всего Кэтрин беспокоили вопросы. Каким же образом Крис попал в прошлое? Какую цель он преследовал? Известно ли ему на самом деле больше, чем он рассказал? Увидит ли она его ещё раз? И, если увидит, что это будет означать?
Все свои переживания Кэтрин высказала Мире, которая, уже через час после ее звонка, сидела в ее гостиной и с беспокойством выслушивала подругу.
Рассказ Кэтрин о некоем Крисе из будущего, с которым она “пила чай на этом самом диване” мог бы сойти за очень неудачную шутку. Если бы не два “но”: подруга уже рассказывал о нем раньше и сейчас ее серьезность не оставляла сомнений – она совсем не шутила. Вот, что действительно пугало. Вспомнились университетские лекции о психологических расстройствах, коротко говоря – о шизофрении. Но она не была врачом, чтобы ставить диагнозы.
– Ты ведь мне совсем не веришь? – спросила Кэтрин, сокрушенно разводя руками, глядя, как Мира уже в который раз кивает, не столько ей, сколько своим размышлениям.
– Кэт, милая, а тебе не могло просто показаться?
– Показаться? Как может показаться, что я целый час с ним разговаривала, и он мне отвечал?
– Ну, подумай сама. Ты видишь парня, якобы из будущего, который появляется из ниоткуда и исчезает в никуда. Кроме тебя, его больше никто не видел.
– Не разговаривай со мной, как с больной, Мира.
Кэтрин возмутила реакция подруги. Она надеялась на понимание и поддержку с ее стороны. А вместо этого получила обидные подозрения и недоверие.
– Я не могла его выдумать, – Кэтрин убеждала в этом, прежде всего, Миру, но без самовнушения тоже не обошлось. – Он был слишком реальным. Я разговаривала с ним, прямо как с тобой сейчас.
Кэтрин просто физически ощущала бессилие своих аргументов перед здравым смыслом и логикой.
– Может, я и вправду схожу с ума?
Ей было страшно признаваться в такой возможности даже самой себе, что подкреплялось боязнью, что Мира может узнать ее тайну, которую она тщательно и трепетно оберегала от всех ее теперешних знакомых.
Но Мира видела только, что подруга тонет в собственных сомнениях и страхах и поспешила обнять ее за плечи.
– Нет, – вдруг сказала она тихо, но уверенно, – не сходишь. Я гораздо легче поверю в гостя из будущего, чем в то, что моя лучшая подруга сумасшедшая. Знаешь, я была бы даже не против с ним познакомиться.
Кэтрин от удивления даже рот приоткрыла и ошеломлённо глядела на подругу, ощущая все возрастающую благодарность. И пускай, эта резкая перемена совсем не была показателем, что ей удалось переубедить Миру. Но она не дала самой Кэтрин погрузиться в пучину самокопания, которая ещё не известно к чему бы привела.
– Я даже не уверена, что сама его ещё увижу.
Мира
