Она наконец-то пришла в себя.
– Нет, это ты меня извини. Я вел себя как подорванный.
Олег чувствовал себя куском замороженного мяса, который кто-то положил на горячую батарею.
– Да я тебя понимаю. – Мама подошла к нему, подняла руку, собираясь погладить его по голове, но снова застыла в смущенном раздумье. – Ты уже такой большой. – Она все-таки коснулась рукой его волос, но так осторожно, как будто он мог взорваться.
– Я хочу быть маленьким, – неожиданно для себя сказал он и чуть не покраснел со стыда.
– У тебя очень усталый вид, – сказала мама, тихонько положив руку ему на плечо.
– Замотался я.
Олегу вдруг захотелось спать. Его глаза закрылись сами по себе. Открывать их он не торопился.
Сколько раз он засыпал, представляя, как мама укладывает его спать, напоив на ночь молоком с медом. Когда болел, Олег видел, как мама скармливает ему с ложечки сладкое лекарство. Но наяву ничего такого никогда не было. Может, потому его душа и замерзла.
– Ты давай кушай, а я тебе постелю, – проговорила мама, нежно провела рукой по его спине и вышла из кухни.
Олег очень хотел есть, но кусок не лез ему в горло. Первый бутерброд он засунул в себя через силу, второй протолкнуть было легче, а дальше пошло как по маслу.
Мама приготовила постель, принесла банный халат, полотенце и отправила сына в ванную комнату.
Олег с удовольствием опустился в горячую ванну и почувствовал себя падишахом в раю. На душе у него еще никогда не было так хорошо, как сейчас. Даже под тяжестью накопившихся грехов.
Зря он заехал в Оселецк по пути к маме. Сначала Шампиньона с его свитой приговорил, затем прибавил к ним Светляка и Чупу, которые пришли за Жориком. Эти братки нашли брошенную машину Шампиньона, вспомнили, к кому он собирался наведаться, и отправились разбираться. Возможно, Чупа и не думал мочить Жорика сразу. Может быть, он всего лишь хотел припугнуть его. Но Олег не умел читать чужие мысли, поэтому немедленно нажал на спуск. Сначала он грохнул Чупу, а затем и Светляка.
Как это ни смешно, но Жорик оказался прав. Оставшись без присмотра, Хиля застрелил Грина. Потом его самого и еще нескольких пацанов приняли осмелевшие менты. Банда Шампиньона фактически перестала существовать. Остались только огрызки, бояться которых не стоило.
Жорик оклемался, расправил крылья, а Олег рванул к матери, ничего никому не сказав. Но в то же время мосты он за собой не сжигал. Парень решил, что если не найдет себе здесь место, то вернется в Оселецк. Скорее всего, так и будет. Обузой для мамы он не станет.
За дверью послышались голоса. Мама открыла дверь, впустила в дом какого-то мужчину. Возможно, сосед побеспокоил, не исключено, что замечательный.
Из ванной Олег собирался выйти в банном халате, но присутствие постороннего мужчины внесло свои коррективы. Он вынул из стиральной машины грязные джинсы и футболку, надел их. Дело состояло в том, что если мужчина и правда замечательный, то этот халат вполне мог принадлежать ему.
В
