мечтать любой мужчина. Он почувствовал привычное стеснение в груди. Подол платья и плаща английской баронессы были забрызганы грязью, небольшие пряди золотистых волос выбились из-под шелковой вуали. Вся фигура Фионы выдавала крайнюю усталость, но ничто не умаляло ее привлекательности.
Он был бы рад, окажись она в его постели. Как он наслаждался бы ее роскошным телом! У него уже давно не было женщины, а здесь перед ним стояла особа, что привлекала его внимание и возбуждала мужские желания.
Она вздернула подбородок и одарила Киркленда таким взглядом, что он почувствовал – она нисколько не раскаивается.
– Я свободная женщина. И охотно обменяю все, включая меня самое, на благополучие сына, потому что я ни перед кем не ответственна, кроме самой себя и Господа.
– Сомневаюсь, что Господь одобрил бы ваш выбор.
– Это никому не известно. Господь милостив, он простит. Он понимает человеческие слабости. К тому же, кому от этого плохо? Ни вы, ни я не женаты. Мы не нарушаем клятв верности, не разрушаем брачных союзов.
Она слишком умна. Гэвин понимал, что гордость леди Фионы уязвлена, но она не собирается сдаваться. Почему же он сопротивляется? Во-первых, ее предложение несерьезно.
Неужели? Его плоть определенно считала, что идея не так уж плоха. Совсем наоборот – эта часть его анатомии стояла солдатиком с того момента, когда Фиона выпрямилась после своего грациозного реверанса.
Даже сейчас его пульс бился чаще обычного, а в паху стало тепло. К счастью, его длинный вышитый камзол скрывал его возбуждение. Внешне он оставался невозмутимым.
Опасаясь, что внезапно возникшее неистовое желание лишит его благоразумия, Гэвин стал искать другую тему для разговора, но она не находилась. Тем более что леди Фиона смотрела на него с пристальным вниманием, да и остальные присутствующие в зале открыто глазели на лэрда, не скрывая своего интереса.
Согласись. Это слово эхом отзывалось у Киркленда в мозгу, и Гэвин удивился, насколько велико было искушение. Тем не менее он устоял. Не забывая, кто он, Гэвин всегда был осторожен и разборчив в выборе своих партнерш по сексу. Его людям нравилось над этим подшучивать, хотя не прямо ему в лицо.
Киркленд был женат дважды и был верным мужем – из уважения и сочувствия: почтения к женщине, которая носила его имя и была хозяйкой в его замке, и из сопереживания невинным незаконнорождённым детям. Ни один ребенок не заслуживал такой судьбы.
Из-за распущенности своего отца Киркленд был вынужден мириться с выходками сводного брата, которые уходили корнями в бедное детство Эвана и ненависть к отцу. Многие не могли этому поверить, но время от времени Гэвин сочувствовал Гилрою и относился с пониманием к его нелегкой судьбе.
Гэвин не хотел, чтобы его собственный ребенок оказался в такой же ситуации, чтобы сталкивался с такими же трудностями. Если Богу будет угодно, когда-нибудь у него будет законный сын.
Гэвин старался держаться подальше от служанок и деревенских девушек, чтобы избежать сплетен и не вызывать ревность у своих вассалов. Неверные
