и ощущение собственного бессилия. Он взял вину на себя и написал заявление.
– Я всё равно калекой стал, а ты семье нужен, – сказал он и больше от него не слышали ни слова. Только попросил, чтобы положили в отдельную палату. Он не таил на Саню зла, но видеть больше не хотел. В слезах, убитая горем, в больницу приехала жена. Об операции ей сообщил врач.
– Володя, – заплакала она, как только открыла дверь в палату и увидела лежащего мужа. Из дома, хлопнув дверью, он вышел полным сил и энергии, а теперь перед ней калека. Ещё под вопросом, сможет ли ходить? Или всю жизнь проведёт в инвалидном кресле?
– Алла, перестань, без тебя тошно, – спокойно попросил он.
– Если бы я знала, если бы не та злосчастная ссора, – она не могла остановить поток захлестнувших эмоций. – Всё сложилось бы по- другому…
Её истерика начинала действовать ему на нервы. После всего они и так на пределе.
– Выйди из палаты, перестань, – снова попросил он. Она не унималась, зарыдала ещё сильнее.
– Выйти отсюда! – закричал он. – Оставь меня в покое! Неужели это так трудно?
Машинально прикрыв рот ладонью, чтобы как-то заглушить рыдания, она словно ошпаренная вылетела из палаты. Осознание того, что прежняя жизнь осталась где-то очень далеко, не давало успокоиться… Она понимала, что так, как раньше, уже никогда не будет.
Когда везли на первую операцию, отца «догнала» телеграмма: « Зачислен в сборную Украины по настольному теннису». С этой новостью лёг на операционный стол. Помнит, как считал: « Один, два,… тридцать, сто…». Наркоз с ядом кураре, врач нарколог осторожен. Ещё раз до ста… Потом голос профессора: «…твою мать». Лёгкое шипение и провал. Очнулся – челюсти как чужие, рот не открыть – не закрыть.
Винтообразный перелом – редкость. «Повезло». За дело взялся известный старенький уже профессор. Он несколько раз звонил из дома: узнавал, очнулся ли пациент после наркоза. Когда подошло критическое время, приказал: « Будите». Приводили в чувство, хлопая по щекам: руками, потом мокрым полотенцем. Так прошло первое соревнование со смертью. Он выиграл.
Профессор « складывал» ногу поэтапно. Чтобы закрепить, поставил штифт в канал кости. Тогда подобные операции делали крайне редко – они под силу только хирургам с большим опытом. В перерывах между сложными операциями – малые: пересадка кожи. Асфальт «содрал» с лица кожу, бровей почти не осталось. Срезали ткань со здоровой ноги. Сестра почти донесла кусочек кожи до намеченного места и…лоскутик сорвался с пинцета. Отец успокоил побледневшую женщину с задрожавшими руками: «Ничего, режьте дальше». На бедре так и остался « клин» с точечками от наложенных швов.
Костыли. Пробные шаги. Выписка. Домой – до следующей, последней операции. Больничный мир со своим режимом, правилами, сном – забытьём или бессонницей, уколами, процедурами и постоянной болью – позади. Отец выиграл второй раунд.
Дома отношения стали тягостными. В глазах
