с братом и всей компанией, но особой ностальгии по прежней жизни не испытывал.
– Нет уж, на фиг, – подытожил Хлам свои воспоминания.
Думать что о настоящем, что о прошлом было тягостно. Лучше взять еще пива, а потом, как велел Шеф, вписаться в гостиницу.
Уже почти стемнело, когда комиссар Аронсон вместе с инструктором-кинологом и полицейской собакой Кикки после долгой пешей прогулки вдоль железнодорожных путей от самого Видчэрра подошли наконец к Окерскому Заводу.
Собака всю дорогу ни на что не реагировала. Но когда троица приблизилась к брошенной дрезине, собака сделала стойку, или как это у них называется. А потом подняла лапу и залаяла. В душе Аронсона затеплилась надежда.
– Это что-то значит? – спросил он.
– Несомненно, – ответил кинолог.
И объяснил, что у Кикки есть разные способы указывать на объект, в зависимости от того, что она хочет сообщить.
– Так расскажите, что она имеет в виду! – сказал комиссар Аронсон, которого охватывало все большее нетерпение, и указал на собаку, по-прежнему лаявшую, стоя на трех ногах.
– Это, – сказал кинолог, – означает, что на дрезине находилось мертвое тело.
– Мертвое тело? Труп?
– Труп.
В первый миг комиссар Аронсон увидел внутренним взором, как член группировки «Never Again» убивает несчастного столетнего старца. Но потом новая информация соединилась с уже имеющейся.
– Да наверняка все наоборот, – пробормотал он и ощутил явное облегчение.
Прекрасная подала котлеты с картошкой и брусничным соусом, а к ним – пиво и настойку, «Старую датскую». Гости успели проголодаться, но прежде ужина хотели узнать, что это за зверь у нее в хлеву так ревет.
– Это Соня, – сказала Прекрасная. – Моя слониха.
– Слониха? – сказал Юлиус.
– Слониха? – сказал Аллан.
– Кажется, я догадался по голосу, – сказал Бенни.
Бывшего владельца уличной закусочной постигла любовь с первого взгляда. И теперь, уже со второго взгляда, ничего в этом отношении не изменилось. Непрерывно сквернословящая рыжая и пышногрудая хозяйка словно сошла со страниц какого-нибудь романа Арто Паасилинны! У этого финна, правда, нигде не написано про слонов, но это, решил Бенни, дело времени.
Слониха появилась тут год назад – августовским утром она стояла в саду Прекрасной и обрывала яблоки с деревьев. Умей она говорить, она рассказала бы, что накануне вечером сбежала из цирка в Векшё, потому что ей захотелось пить, – но служителю, приставленному к слонихе, захотелось того же, и он, вместо того чтобы исполнять свои обязанности, отправился в город.
В сумерках слониха пришла к озеру Хельгашён и решилась на большее, нежели просто утолить жажду. Прохладная ванна тоже не помешает, подумала слониха
