Костей этот бункер – сущий праздник. И полковник – ничто по сравнению с королевой и строем палачей.
– Лучше сядь, – говорю я Кэлу, наконец утомившись от его навязчивых движений. – Или ты хочешь протереть ход в полу?
Он досадливо хмурится, но все-таки перестает метаться. Вместо того чтобы взять стул, принц приваливается к стене, как упрямый ребенок.
– Начинаю думать, что тебе нравятся тюрьмы, – замечает Кэл, рассеянно постукивая костяшками по стене – И что в отношении мужчин вкус у тебя весьма сомнительный.
Этот упрек ранит больнее, чем я думала. Да, я была неравнодушна к Мэйвену, гораздо сильнее, чем готова признать, а Килорн – мой лучший друг.
И они оба – предатели.
– Ты тоже не очень-то умеешь выбирать друзей, – огрызаюсь я, но Кэл и бровью не ведет. – А что касается моего вкуса… – слова так и сыплются, неестественные и неправильные, – …то мужчины тут вообще ни при чем.
– Ни при чем. – Кэл усмехается почти весело. – А кто были последние два человека, которые сажали нас в тюрьму?
Устыдившись, я не отвечаю, а он продолжает:
– Признай, тебе нелегко разделять разум и сердце.
Я встаю так быстро, что стул падает и гремит об пол.
– Не делай вид, что ты не любил Мэйвена. Что ты сам не позволял себе думать сердцем в тех случаях, когда речь шла о нем.
– Он мой брат! Разумеется, я ничего не подозревал! Разумеется, я не думал, что он убьет нашего… нашего отца… – Голос принца обрывается при этом воспоминании, и под маской воина я вижу жалкого, измученного ребенка. – Из-за него я совершал ошибки. И… – тихо добавляет Кэл, – из-за тебя тоже.
«Как и я». Самой большой ошибкой было подать ему руку и выйти из комнаты… почему я разрешила вовлечь себя в танец, в эту спираль, ведущую вниз? Я позволила Гвардии убить невинных ради Кэла, чтобы он не отправился на войну. Чтобы оставался рядом со мной.
Мой эгоизм слишком дорого обошелся нам.
– Больше мы не будем совершать ошибки друг из-за друга, – шепотом говорю я, умалчивая о том, что имею в виду на самом деле.
О том, что уже не первый день пытаюсь внушить себе. Кэл – не тот вариант, который мне следует избрать и о котором надо думать. Кэл – просто орудие, нечто, чем я могу воспользоваться, и чем другие могут воспользоваться против меня. Я должна быть готова к любому развитию событий.
Долгая пауза – и он кивает. Такое ощущение, что Кэл считает точно так же.
Сырость казармы смешивается с холодом, который я чувствую глубоко в себе. Постепенно я привыкаю к этому ощущению – настолько, что уже не дрожу. Наверное, пора привыкнуть и к тому, что я одинока.
Не в мире, а в душе. В собственном сердце.
Отчасти наше положение вызывает у меня смех. Я снова сижу рядом с Кэлом, в камере, и жду очередного поворота судьбы. Но на сей раз мой страх разбавлен гневом. Не Мэйвен придет позлорадствовать над нами, а полковник, и за это я ужасно благодарна. Не
