По-другому не выберешься.
– Но тут они слабее, – говорю я, глядя на Молчаливый камень. Он смотрит на меня в ответ. – В Чаше Костей мне казалось, что я задыхаюсь. А здесь совсем не так скверно.
Кэл жмет плечами.
– Просто тут их меньше. Но для нас достаточно.
– Краденые?
– Наверняка. Молчаливых камней в принципе немного, и только правительство имеет право ими пользоваться… по очевидным причинам.
– Да… в Норте.
Кэл, в некотором замешательстве, склоняет голову набок.
– Думаешь, их привезли еще откуда-то?
– Сюда приходят целые корабли с контрабандой из разных мест. Пьемонт, Озерный край и так далее. И разве ты не видел здесь солдат? Эту форму?
Он качает головой.
– Ничего не видел. С тех пор как этот красноглазый ублюдок вчера отправил меня сюда.
– Его называют полковником, и он – отец Фарли.
– Я бы ей посочувствовал, но моя семья намного хуже.
Я фыркаю.
– Кэл, это Озерные. Фарли, ее отец, его солдаты. Иными словами, оттуда могут прийти и еще.
Кэл слегка сбит с толку.
– Нет… исключено. Я своими глазами видел передовую, там невозможно пробраться.
Он бездумно чертит в воздухе карту. Для меня она не имеет никакого смысла, но Кэл прекрасно знает каждый дюйм.
– Озера перекрыты на обоих берегах, о Чоке речь не идет. Возить вещи и припасы – одно дело, но не людей… только не в таких количествах. Им нужны крылья, чтобы перебраться…
Я шумно выдыхаю, когда до меня доходит. Бетонный двор, огромный ангар, широкая дорога, ведущая в никуда…
Это не дорога.
Это взлетная полоса.
– Кажется, крылья у них есть.
К моему удивлению, на лице Кэла появляется искренняя широкая улыбка. Он поворачивается к окну и смотрит в пустой коридор.
– Их тактика, конечно, оставляет желать лучшего, но Алая гвардия доставит моему брату немало проблем.
Я тоже улыбаюсь. Если полковник так обращается с предполагаемыми союзниками, хотела бы я видеть, что он делает с врагами.
Наступает время ужина, и седой старик Озерный приносит поднос с едой. Он жестом велит нам обоим отойти и повернуться лицом к дальней стене, чтобы он мог просунуть поднос в приоткрытую дверь. Мы молчим и упрямо продолжаем стоять у окна. После долгого противоборства он уходит, с усмешкой уплетая наш ужин. Меня это ничуть не смущает. Я никогда не ела досыта и вполне способна пережить несколько часов без кормежки. Кэл, напротив, бледнеет, когда наша еда исчезает, и провожает тоскливым взглядом миску с серым месивом.
– Если ты хотел есть, мог бы и сказать, – ворчу я, садясь. – Какой от тебя прок, если ты голодный.
– Именно так они и должны подумать, – отвечает Кэл, с искрой в глазах. – Завтра утром, по моим расчетам, я упаду в обморок. Тогда посмотрим, как это
