с нами. И даже если картины настоящие, они никак не могут стоить два миллиона, верно?
Это был риторический вопрос, но Йель вдохнул побольше холодного воздуха и сказал:
– Ну, это зависит от картин. Но если это Модильяни и Сутин, и настоящие, законченные картины, и все в хорошем состоянии, тогда существует большая вероятность, что они будут стоить больше двух миллионов.
Сесилия шла на шаг впереди, и он не видел ее лица, но услышал, как она недовольно фыркнула.
– Это не то, что я хотела от тебя услышать.
– Я не собираюсь лгать тебе.
– Вот какое дело, Йель. До этого мы просто надеялись, что нам повезет, может, пришлось бы задействовать еще одного спонсора для установления подлинности, но теперь мы выкладываем за эти картины два миллиона долларов. Мы, по сути, покупаем их за два миллиона. Когда мы даже ни в чем не уверены.
– Верно, – сказал он. – Верно. Он серьезно настроен, этот Чак? Не думаешь, что он блефует? Я просто не улавливаю. У него нет личной выгоды в этом деле, так? Он просто хочет показать свою важность?
– Он всю жизнь только этим и занимается, – сказала она. Это самый трудный спонсор из всех, с кем я работала.
– А возможно ли, – сказал Йель осторожно, – что причина его участия в делах сына Норы в том, что он знает, что картины настоящие? Если бы это были фальшивки или какая-то мазня, он бы не стал вступать в игру, только чтобы помочь своему дружку по гольфу.
– Чак Донован не эксперт по картинам, – сказала Сесилия. – Как и сын Норы, полагаю. И послушай, если бы речь шла о подтвержденном Рембрандте – это было бы другое дело. А я должна отвечать перед людьми. Ну, ты меня понимаешь.
– Да.
Солнце совсем зашло, и Йель жалел, что вышел без шапки.
– Если картины настоящие, – сказала она, – с какой стати – только без обид – она хочет отдать их нам?
– Хороший вопрос, – Йель действительно не понимал, почему Нора не хотела помочь семье или обратиться в Художественный институт. – Но давай представим, что мы посмотрим на картины и поймем, что это стоящая вещь. Возможно, намного дороже двух миллионов – и помни, что искусство имеет свойство возрастать в цене – тогда это будет стоящее дело, так?
Сесилия была не рада таким рассуждениям. Она ускорила шаг, глядя себе под ноги.
– А нельзя нам просто подождать, – сказала она, – пока не проведут проверку подлинности?
– Это может занять годы. Мы будем ждать, Нора умрет, ее сын сделает бог знает что, и мы останемся ни с чем.
– Я не твоя начальница, Йель. И технически не могу тебе указывать. Но Чак Донован осложняет жизнь многим людям, и тебе тоже может.
Между ними прошмыгнула женщина с золотистым ретривером, и собака обнюхала ногу Йеля, успев прихватить ртом край его брюк хаки, оставив влажный след. Женщина извинилась, и Йель взглянул на свои часы. Они с Чарли собирались в театр, но теперь придется поменять планы – было уже 5:05.
– Я
