спутника и слегка раскачивался из стороны в сторону, на каждом шагу рискуя сбросить придремавшего Чета. Каждая секунда, каждый метр пути сопровождались легким ударом невидимого молоточка по темечку.
На востоке начал светлеть горизонт. Ночь неохотно сдавала рубежи. Роман спотыкался, задевал плечами деревья. Веки казались неподъемными металлическими створками.
– Чет, – тихо позвал Хедрик. – Ничего опасного не чуешь?
Ворон встрепенулся, по очереди посмотрел обоими глазами на воина, чей серо-коричневый доспех в рассветных лучах отливал алым.
– Нет, – каркнул Чет и, чуть не опрокинув Романа, оттолкнулся от его плеча.
Поток воздуха качнул листву, и ворон воспарил над редким лесом. Через несколько минут он расхаживал перед привалившимися к стволу людьми.
– До конца леса – три раза крылом махнуть… – это последнее, что услышал Роман перед тем, как поддаться спасительному сну.
Невдалеке блестела широкая река. Потеряв молодой задор, она текла по глубокому руслу спокойно и величественно. На берегу раскинулся небольшой городок, окруженный распаханными полями.
– Если я доберусь до Наставника, то третье испытание будет выполнено идеально, – сказал Роман, оглядываясь на лес, обрывающийся усеянной пеньками поляной.
Хедрик усмехнулся. После сна он снова сиял добродушием, а в движениях появилась прежняя ловкость.
– Быстро же ты устал. Может, все-таки бросишь затею с обожествлением?
Роман открыл рот, но Чет его опередил хриплым карканьем:
– Решил – пускай идет! И нечего его отговаривать!
– Корыстная ты птаха, – улыбнулся Хедрик запаниковавшему Чету. – Все-таки Арет умнее вас двоих вместе взятых. Он понял, сколько дерьма нужно вылить на себя и других, чтобы просто попробовать встать рядом с богом Срединных сил.
– Будь Арет смелее – довел бы дело до конца. И уже в обличии бога сотни раз все искупил бы. А теперь, со своей умностью, Арет сгниет в лесу вместе с убогим домиком, – ощетинился Роман.
– А если не удастся пройти одиннадцатое испытание? Получается, что ты будешь одним из самых ужасных людей на свете! – не унимался Хедрик.
Роман заулыбался, но взгляд серых глаз при этом оставался серьезным и цепким.
– Тысячи людей делают пакости не задумываясь, а я – во имя цели.
– Тем, кого ты убьешь или унизишь, будет неважно, ради чего с ними так поступили.
– Да чего ты пристал! – заорал Роман. – Морализатор хренов! Ничего ужасного я еще не сделал!
Синие глаза впились в самую душу. Перед внутренним взором мелькнула неловко, но нежно улыбающаяся мать. Роман на секунду опустил веки, изгоняя тревожащие образы. «После такого точно нельзя останавливаться», – подумал Факелов, и взгляд его ожесточился.
– Спасибо, Хедрик, но я все решил.
Чет
