отбившихся от рук, мы будем это делать, и тогда написавшие объявление сами выдадут себя и будут рассекречены.
– Ну, допустим! Мы оставим объявление, но получается, что мы будем обманывать людей, даруя им надежду?
– Ас чего ты взяла, матушка моя, Варенька, что мы будем обманывать людей?
Напротив, мы будем делать всё, что предлагается в объявлении. Ты будешь ловить призраков, а мы с Егором Каземировичем займёмся общением усопших с их скорбящими родственниками. Уверена, мы ещё и денег заработаем!
Акулина Федоровна прикрыла рот рукой и захихикала.
Мы прошли в дом, попили чайку и Акулина Федоровна засобиралась…
– Мне пора, матушка моя. Будем держать связь по телефону. Целую вас, дорогие мои.
Проводив старушку до калитки, я чуть не расплакалась. Уж очень нравилась мне это странная тётенька, с аристократическими манерами и потрясающим чувством юмора.
Закрыв за ней дверь, я вернулась в дом, но не успела лечь спать, как зазвонил телефон и в трубке раздался встревоженный голос Акулины Федоровны:
– Варенька, на 45 километре Ленинградского шоссе случилась страшная авария, тебе бы не мешало туда съездить…
Глава шестая
То, что случилось на рассвете…
Это случилось на рассвете. Когда я попала на место катастрофы, утренний туман почти рассеялся, и я могла детально оглядеть окрестности.
Я ещё никогда не видела ничего подобного…
Водитель Камаза, не справившись с управлением, выехал на встречную полосу и на всём ходу снёс сразу несколько автомобилей.
Сколько их и каких марок – сложно было определить, теперь это было лишь огромное кладбище металлолома…
Я стала искать пострадавших…
Стояла такая тишина, жуткая тишина. Птицы замолчали, их утренние песни больше не пронизывали прохладный августовский туман…
И ветер, он тоже молчал…
Странным было ещё и то, что ни одна машина не загорелась, хотя кругом был разлит бензин, он походил на лужи после ливня, и в каждой из них отражалось небо с цветастой радугой в центре.
Я стала считать лужи, и их оказалось семь. Семь легковых машин плюс Камаз…
Не слабо! И откуда здесь такое столпотворение в пять часов утра?
И тут я увидела первое тело, а вернее, оно состояло из двух частей. Это была женщина средних лет и очень полная…
Половина туловища, та, что с головой, беззвучно открывала рот и пыталась мне что-то сказать, её руки дёргались, и пальцы пытались ухватиться за траву и выдёргивали её с корнями.
В метрах трёх от первой части лежала вторая, ноги пытались привстать, и от этих попыток из неё вываливались внутренности и окрашивали землю рядом с телом в ярко-красный цвет.
Тошнота подступила к горлу… Бедная женщина!
Я понимала, что тело мертво, но почему же тогда оно ещё не потеряло рефлексы и почему борется за жизнь, как будто душа ещё не оставила его?
