был властным и не терпящим возражений. А сама фраза совсем не похожа на язык слов в песне. Серафим сжался от боли и, не справившись с ней, застонал. Женщина оборвала свою песню, внимательно рассматривая кровавое месиво раны.
– Я полагаю, лечение принесло свои плоды, человек. Остальные твои раны не столь значительны. – Орк убрала руки от израненного плеча.
Черно-зеленая густая жижа капала с ее ладоней. Она брезгливо отерла руки о скатерть стола, на котором возлежал Серафим.
– Он твой, жрица. Я не чувствую больше следов скверны в его теле, зато легкомыслия у него в избытке.
Ей определенно чуждо было произносить столь высокие речи, и кое-какие слова явно давались с трудом. Было похоже, что ей ближе манера общения в стиле «хватай топор, руби на отмашь!».
От этой мысли Апраксис расплылся в улыбке, чем разжег угольки негодования в голубых глазах своей спасительницы. Она разогнулась, положив руку на рукоять боевого топора, процедила почти сквозь зубы:
– Не заставляй меня сожалеть о моем решении сохранить тебе жизнь, человек. – И добавила: – Впрочем, мне пора. Я слышу беспечно громкие шаги. Думаю, это твои собратья.
Она обернулась к сотоварищу
– Пора, Уру, уходим. – И с легкостью гимнастки исчезла в проеме окна.
Громила, прикрывавший дверь, последовал за ней, проявив неожиданную для его габаритов прыткость и сноровку. Когда Березкин, спохватившись, крикнул в след своей спасительнице: «Как твое имя?», оркша заглянула обратно в комнату, прижавшись к оконной раме.
–Авишай. Выговоришь? – хохотнула она.
–Авишай, – повторил он, словно пробуя это имя на вкус.
–Странное имя для человека. Значит, мы тезки.
Нотки сарказма, переплетенные издевкой, зазвучавшие в голосе орка, услышал бы даже глухой. Серафим смутился, общение с противоположным полом никогда не было его коньком.
– Я не Ави… – Топот солдатских сапог бесцеремонно оборвал Березкина.
– Сир Апраксис, вы живы? – послышалось в коридоре. Бренча оружием, охрана спешила на грохот, с которым орки вломились в лазарет.
– Я… Апраксис, сир Апраксис, – он обезоруживающе улыбнулся.
– Ты?.. Тот самый? При других обстоятельствах я всадила бы топор между твоих глаз. В следующий раз будь осторожнее с хвостом мантикоры, сир. – И была такова.
Целительница, стоявшая в оцепенении все это время, бросилась осматривать рану.
–Невероятно, просто невероятно…
Но Серафим-Апраксис этого уже не слышал, с головой нырнув в исцеляющую бездну сна.
* * *
Орки, искусно маневрируя между шатрами, оставаясь в тени, покинули воинский стан. Авишай дрожала от негодования. Ее ярости не было предела.
– Я спасла палача собственного народа.
– Ты соблюла кодекс и выполнила последнюю
