золотого и голубого.
Большинство гостей уехали домой, оставив после себя обычный для вечеринки беспорядок. Тарелки были стопкой сложены в конце трех столов, чтобы Дора забрала их завтра, а кучка скатертей выделялась в зеленом море травы, как миниатюрный айсберг.
«Мне следовало передвинуть все это, прежде чем станет сыро», – подумал Уолтер Теллер. Но он продолжал стоять на месте, глядя на дом, спиной к темноте за потоком.
– Пенни за твои мысли, – сказал его брат.
Уолтер забыл о его присутствии. Питер взял два стула и сдвинул их, чтобы положить больную ногу, как часто делал в минуты мучительной боли.
– Прости? – спросил Уолтер, повернувшись.
– Ты был за мили отсюда, – заметил Питер, постукивая тростью по ножке стула.
– Дни рождения напоминают мне, что я состарился на год, – солгал Уолтер.
– Что-нибудь из виски осталось? Мою ногу атакуют сердитые демоны.
– Думаю, да.
Уолтер подошел к столу с напитками, нашел чистый стакан и налил в него порцию виски.
– Спасибо. – Питер выпил половину одним глотком.
– Тебе следует быть поосторожнее с этим, – сказал Уолтер.
– Так все говорят. Поэтому я жду, пока не пойду ложиться. Это помогает мне заснуть. – Он передвинул ногу, ища удобное положение. – Мне следовало вернуться в Лондон сегодня вечером с Эдвином. Но я не мог бы вынести несколько часов тряски в автомобиле. С моей стороны это трусость, не так ли?
– Почему? Здесь росли мы четверо – ты, Эдвин, Летиция, я. Это всегда будет нашим домом.
Но фактически это был дом Эдвина – наследство старшего сына. Уолтер жил здесь, потому что Эдвин предпочитал Лондон. Доброта Эдвина была для него колючкой в боку в течение десяти лет, но Дженни любила ферму Уитч-Хейзел, поэтому он молчал. Это стало маленькой жертвой ради нее.
– Дженни и я собираемся завтра в Лондон, – продолжал Уолтер. – Ты и Сюзанна можете поехать с нами или остаться здесь на несколько дней. – Он задумался о своем брате. Искалеченную ногу не вылечить. Несомненно, боль была реальной. Тем не менее временами Уолтер чувствовал, что порции виски на ночь притупляли не только боль от разорванной мышцы и расшатанных нервов. – У вас с Сюзанной все хорошо? – осведомился он беспечным тоном.
– Да, конечно, – раздраженно ответил Питер. – А почему нет?
– Никаких предположений, старина. Кроме того, что она была слишком тихой в этот уик-энд.
Питер поежился под взглядом Уолтера.
– Мы говорили об усыновлении ребенка. Она за. Это сложно.
Уолтер отвел взгляд:
– Я не хотел вмешиваться.
Питер переменил тему:
– Гарри не терпится в школу? Он мало говорит об этом.
– Думаю, что да. Он знает, что его мать против. Ради нее он не настаивает на этом.
– Дженни чудесная мать. Эдвин говорил это на днях. –
