присяжными. Это было, как сказали бы французы, преступление на почве страсти и тяжкого горя, которое закончилось смертью больной жены Таттла. Случайно или намеренно, знал только Бог. Для Таттла повешение было бы во многих отношениях карикатурой.
Боулс достал свои часы и, открыв крышку, взглянул на циферблат:
– Хорошо, что вы вернулись. Мне сообщили, что в Брик-стоне неприятности, а нам сейчас не хватает людей. Кларк в Уэльсе, и я только что послал Майклсона в Хэмпшир. – Он ждал от Ратлиджа возражений и, довольный их отсутствием, продолжил: – Четверо носильщиков подрались с ирландцами. Но тут нужно проявлять осторожность. Двое в больнице, и один мог умереть к утру, а он шурин констебля, который прекратил драку. Если он умер, не будет конца неприятностям.
В итоге Ратлидж отправился в Брикстон, где узнал, что драка произошла потому, что ее участники не работали, а играли в переулке позади «Головы королевы», и одна сторона обвинила другую в жульничестве. О том, что один из пострадавших на грани смерти, сообщила его истеричная жена – в действительности он всего лишь пребывал без сознания и должен был вот-вот прийти в себя. Ирландцы оказались такими же смирными, как их английские противники. Ночи в тюрьме оказалось достаточно, чтобы они протрезвели и были отправлены дежурным сержантом домой. Ратлиджу они сообщили, что остаются лучшими друзьями, несмотря на маленькое недоразумение во время игры в кости.
Они клялись могилами матерей, что этого снова не произойдет. Ратлидж напомнил, что один из участников драки все еще в больнице, и если он сильно пострадал, то могут быть выдвинуты более серьезные обвинения.
Ирландцы обещали помолиться за его скорейшее выздоровление. Англичане требовали только плату за его лечение.
Поговорив с дежурным сержантом и посоветовав, чтобы нарушителей порядка задержали еще на двадцать четыре часа, пока врачи не будут уверены, что раненый поправится, Ратлидж покинул участок.
Он сильно подозревал, что Боулс отправил его в Брик-стон из чистой злобы, и это подтвердила сочувственная усмешка сержанта Дэвиса, когда Ратлидж наконец вернулся в Ярд.
– Охота за тенями на повестке дня, сэр. Инспектор Мэнн в Кентербери по такому же поручению. Инспектор Эллис на пути в Чичестер. Все это от нечего делать. Неделя была спокойной.
Освободившись, Ратлидж чувствовал себя слишком усталым, чтобы идти домой, и слишком сердитым, чтобы отдыхать там. Вместо этого, несмотря на поздний час, он решил пройтись пешком, пытаясь взбодриться и осаждаемый мыслями о Хэмише, возникающими на каждом повороте.
Ратлидж наблюдал, как летний свет превращается из опалового в розовый и фиолетовый, а затем в темноту, и вот уже звезды зажигались над рекой. На улицах почти не было пешеходов и транспорта, и его шаги отдавались в голове эхом, составляя ему компанию.
Ратлиджу пришло в голову, что сегодня годовщина его возвращения в Ярд. Год назад…
Это были долгие и трудные двенадцать месяцев.
Оказавшись у подножия Вестминстерского моста, Ратлидж двинулся вдоль парапета и, опершись на локоть, стал наблюдать за темной водой, плещущейся внизу, загипнотизированный
