и водяных лилий. Под картиной были написаны слова, и Фрэнсис начал мечтательно их читать:
– Сабрина прекрасная,
меня услышь
из глубины, где ты сидишь,
из-под прозрачной прохлады вод,
где лилии водят свой хоровод,
вплетаясь в изгибы роскошных кос
твоих янтарных густых волос…[2]
– Эй… что это было? – спросил он совсем другим голосом и подпрыгнул.
– В каком смысле – «что»? – само собой, отозвались остальные.
– Вы сунули в аквариум что-то живое? – спросил Фрэнсис.
– Конечно, нет, – ответила Мавис. – А в чем дело?
– Ну я увидел, как там что-то шевельнулось, вот и все.
Все столпились вокруг аквариума и вгляделись внутрь сквозь стеклянные стены. Конечно, кроме песка, травы, ракушек, камешков, георгинов и маленькой подвешенной на нить золотой рыбки там ничего не было.
– Наверное, золотая рыбка немного качнулась, – сказал Бернард. – Вот и все.
– Нет, не похоже, – ответил Фрэнсис. – Скорее похоже на…
– На что?
– Не знаю… Не заслоняйте свет. Давайте посмотрим еще разок.
Он наклонился и снова всмотрелся сквозь стекло.
– Это не золотая рыбка, – сказал он. – Рыбка неподвижна, как снулая форель. Нет… наверное, тень или что-то такое.
– Расскажи, как оно выглядело, – попросила Кэтлин.
– Оно было похоже на крысу? – поинтересовался Бернард.
– Ничуть. Скорее на…
– На что, к примеру? – спросили три раздраженных голоса.
– На Сабрину – только очень-очень маленькую.
– Куколка Сабрина, – воскликнула Кэтлин. – Как чудесненько!
– Она совсем не была похожа на куклу, и это вовсе не чудесненько, – огрызнулся Фрэнсис. – Только мне хотелось бы, чтобы она появилась снова.
Но ничего подобного не случилась.
– Послушайте, – сказала Мавис, осененная новой идеей, – а вдруг аквариум волшебный?
– Давайте играть, что он волшебный, – предложила Кэтлин. – Давайте играть, что через его волшебное стекло мы можем увидеть все, что захотим. Я вижу сказочный дворец со сверкающими шпилями из хрусталя и серебра!
– А я вижу футбольный матч, и наши выигрывают, – медленно сказал Бернард, присоединяясь к новой игре.
– Заткнись, – велел Фрэнсис. – Никакая это не игра. Там и вправду что-то было.
– Предположим, это волшебство… – снова начала Мавис.
– Мы так часто играли в волшебство, и никогда ничего не случалось, – напомнил Бернард. – Даже когда мы развели костер из ароматной древесины, восточной камеди и тому подобного. Нет, лучше с самого начала только вообразить, будто мы что-то видим. Все равно в конце концов всегда приходится притворяться. Волшебство – пустая
Джон Мильтон, «Сабрина».
