скалы от гальки, и впервые ступил в Море. Всего лишь в неглубокую зеленовато-белую лужу, но все равно в море.
– Слушай, холодно! – Девочка поджала розовые мокрые пальцы ног. – Не забывай, когда пойдешь…
– А то я не… – повторил Фрэнсис и вдруг шумно плюхнулся в большой прозрачный сверкающий водоем.
– Думаю, теперь надо немедленно возвращаться домой, чтобы ты переоделся, – не без горечи сказала Мавис.
– Чепуха! – Фрэнсис с трудом поднялся и, весь мокрый, вцепился в сестру, чтобы не упасть. – Я совсем сухой… Почти.
– Ты же знаешь, что такое простуда. Весь день сидишь дома или даже лежишь в постели. Не говоря про горчичники и овсянку с маслом. Пошли домой, никогда нам не найти русалку. Здесь слишком ярко, светло и буднично, чтобы случилось что-то вроде волшебства. Пошли домой, ну же.
– Давай доберемся только до конца камней, – настаивал Фрэнсис, – просто чтобы посмотреть, какое все там, где вода становится глубже, и водоросли колышутся – длинные, тонкие, похожие на траву, как на картине с Сабриной.
– Полпути, и ни шагу дальше, – твердо сказала Мавис. – Там опасно… За камнями сразу глубоко – так сказала мама.
И они прошли полпути. Мавис все еще осторожничала, а Фрэнсис, после того как вымок, чуть ли не рисовался своей беззаботностью: какая разница, плюхнется он снова или нет. Это было очень весело. Знаете, каково идти по мягким, пружинящим водорослям или по гладким, как атлас, ленточным водорослям? Знаете, какими острыми бывают моллюски, особенно когда они облеплены маленькими рачками? А наступать на бледно-желтые полушария улиток вполне терпимо.
– А теперь, – сказала Мавис, – возвращаемся. И будем бежать всю дорогу, как только наденем туфли и чулки, чтобы не простудиться.
– Я почти жалею, что мы пришли, – мрачно повернулся к ней Фрэнсис.
– Ты ведь не ожидал, что мы и вправду найдем русалку? – Мавис рассмеялась, хотя на самом деле ее очень злило, что Фрэнсис промок и прервал эту захватывающую утреннюю игру. Но она была хорошей сестрой. – Мы вели себя ужасно глупо. Плюхнуться в водоем, болтать, нести чепуху, бродить туда-сюда вместо того, чтобы прийти сюда при лунном свете, быть очень тихими и серьезными и сказать: «Сабрина прекрасная, меня услышь…».
– Ой… Подожди минутку. Я за что-то зацепился ногой.
Мавис остановилась и взяла брата за руку, чтобы его поддержать, и в этот миг они отчетливо услышали голос, который не принадлежал ни одному из них. Им показалось, что это самый милый голос на свете, и он произнес:
– Спасите ее. Мы умираем в неволе.
Фрэнсис посмотрел вниз и вдруг увидел что-то белое, коричневое и зеленое – оно двигалось и быстро нырнуло под камень, на котором стояла Мавис. Больше ничто не держало его за ногу.
– Ну и ну, – сказал он с глубоким вздохом, полным благоговения и удивления, – ты слышала?
– Конечно, слышала.
– Не могли же мы вдвоем такое напридумывать! Жаль, она не сказала, кого спасать, где и как…
– Как
